Крики смолкли, над огромным цирком повисла тишина. Еще никогда боец не шел наперекор воле публики. Более того, пощада была дарована не человеку – свирепому чудовищу, уродливой твари. Но Каста смотрела не на этих людей, ожидавших зрелища смерти и разочарованных непонятной и неожиданной развязкой. Она снова перевела взгляд на царицу Куати, будто только ее решение могло сейчас спасти или погубить раненого орка.

Куати медленно поднялась со скамеечки. Глаза ее были холодны и пусты. Но прежде чем покинуть трибуну, правительница Дарната сняла с пальца перстень и бросила на арену, к ногам Касте. Зрители встретили этот царственный жест торжествующим ревом.

– Долго думать, – сказал орк, и в его желтых глазах мелькнуло удивление. – Убивать!

– Нет. – Каста подняла с песка сверкнувший алым огоньком перстень и поклонилась в ту сторону, куда под гром оваций удалились супруга шофета и ее свита. – Пусть кто-нибудь другой выпустит тебе кишки. Я не хочу.

– Ты спятила! – сказал ей старый Дерак, когда она вышла в Ворота Победителей и смогла наконец-то напиться и вытереть пот с лица. – Почему ты не убила эту тварь? Устроители игр страшно недовольны. Смотри, как бы не пожалеть!

– Ты угрожаешь мне, старик? – спокойно спросила Каста, зачерпнув ковшиком новую порцию воды из ведра.

– Ах, дочка, ну почему ты не хочешь послушать мудрого совета! Орка специально доставили в цирк, чтобы его убить, как ты не понимаешь? Все хотели видеть, как отважная Каста прикончит чудовище. Ведь это был всего лишь орк. Тупая жестокая тварь. Говорят, они человечину едят. А ты обманула их надежды. Теперь публика отвернется от тебя. Твоя слава померкла, дочка. Из-за глупого непонятного мне сострадания.

– Глупого? – сощурилась Каста. – А ты видел, как в начале боя, когда я потеряла равновесие и упала, это чудовище позволило мне встать на ноги? Да ни один из тех псов, с которыми я дралась на этой арене, не вел себя так же благородно, как этот орк! Кстати, пусть лекари поспешат его перевязать. Если он не истечет кровью, то поправится и проломит на арене еще немало человеческих голов на радость этим кровожадным скотам.

Старый ланиста не ответил девушке и ушел, сокрушенно покачивая головой. Однако Каста о нем уже не думала – к ней подошел помощник распорядителя игр Шабак, моложавый человек в хорошей шелковой тунике и с золотым ожерельем на шее.

– Раскисаешь, героиня, – сказал Шабак с презрительной усмешкой. – Раньше ты убивала, не раздумывая.

– Раньше я была глупой, теперь поумнела. Ты принес деньги?

– Вот они. – Шабак подал девушке мешочек с золотом. Каста заглянула в него.

– Здесь только десять саккаров, – сказал она, тяжело посмотрев на Шабака. – Мы договаривались на двадцать пять.

– Когда благородный Абнун заключал с тобой договор, селтонка, он рассчитывал увидеть на арене Касту-Воительницу, Касту-Убийцу. Ты же сегодня заслужила прозвище Касты-Плаксы.

– Ты думаешь, я сейчас кинусь бить твою смазливую рожу, Шабак? – спокойно сказала девушка, хотя в душе у нее все кипело. – Как бы не так, сволочь! Я знаю, что закон защищает такую мелкую мразь, как ты и твой хозяин. Но погоди, придет день, и ты сам приползешь ко мне и будешь умолять выступить на этой трижды засратой арене! А пока проваливай отсюда, а то ведь я могу и про законы забыть.

– Глупая шлюха! – Шабак улыбнулся, но в глазах его был страх. – Смотри, как бы твои безумные речи не передали наверх, в Дом Солнца.

– Сегодня Солнце из Дома Солнца была на представлении, и в ее глазах я прочла просьбу быть милосердной, – ответила Каста, – хотя подобное тебе шакалье требовало крови этого бедняги. Я знаю, каким богам молиться. Пятнадцать саккаров остаются за тобой, Шабак, и за толстопузой жабой по имени Абнун. Однажды я приду, чтобы потребовать их обратно.

– Придешь, как же! – Шабак сделал отвращающий жест в сторону Касты. – Скорее небо упадет на землю или ты свой варварский зад поцелуешь. Дорога в цирк теперь закрыта для тебя, жалкая селтонка. Навсегда.

Много городов на подносе Вселенной, и каждый из них по-своему любим бессмертными богами, но нет города богаче и прекраснее, чем Столица Семи Морей, Священный город Игерабала, славный Дарнат!

Молодой шофет Рас-Наван, Хранитель Солнца, смотрел с балкона своего дворца на огромную бухту Дарната, и сердце его наполняла гордость. Еще бы, в каком еще городе мира есть такой порт? Быстроходные триремы и громадные пятипалубные торговые гептаресы с Золотой Горы кажутся игрушками, зажатыми в Ладони Игерабала – так дарнатцы называли свою бухту. И все эти суда в его власти. И весь этот город, где храмы, дворцы и сады так прекрасны, что даже неотесанные варвары замирают от восторга, попадая на улицы Дарната. К услугам шофета пятидесятитысячная армия из наемников и огромный флот в тысячу кораблей, готовый сокрушить любого врага. Для шофета нет ничего невозможного. Одно слово – и дарнатские купцы бросят к его ногам несметные сокровища, накопленные многими поколениями. Один намек – и тайные убийцы избавят его от врага, если даже им придется отправиться за его головой на край земли. Одно высказанное желание – и придворные маги сумеют пробудить тайные неназываемые силы, чтобы исполнить волю шофета. Воистину, только избранный Высшими силами в неполные двадцать лет может обладать такой великой властью! Однако почему на его сердце тяжесть и отчего так часто приходят к нему печальные мысли? Не потому ли, что все боги к нему расположены, и только одна капризная богиня обходит его своей милостью?

Одна-единственная богиня. Прекрасная Куа, дарующая смертным любовь.

– Луккар! – негромко позвал шофет.

Один из двух роскошно разодетых придворных, вошедших в покой несколько мгновений назад и нерешительно застывших за спиной правителя, вздрогнул, мелкими торопливыми шажками подкрался к шофету, упал к его ногам.

– Ты доставил мои подарки? – спросил шофет.

– Да, о Лучезарный!

– Прекрасная Шеммер-Та-Нат приняла их?

– Она не вышла ко мне, о Лучезарный. Твои подарки я вручил домоправителю Узмая, и он поклялся, что несравненная Шеммер-Та-Нат сегодня же оценит их богатство и красоту.

– Ты сказал о моем приглашении?

– Конечно, о Лучезарный. Домоправитель заверил меня, что все передаст своей госпоже.

– Хорошо, Луккар, я тобой доволен. – Шофет протянул руку для поцелуя, и Луккар тут же приник к ней губами.

– Ты хочешь что-то сказать, Гаваор? – спросил шофет, не оборачиваясь, второго придворного.

– Государь, прибыл ваш дядя, Верховный жрец Шат-Цебу. Он сказал, что повелитель назначил ему аудиенцию на полдень.

– Верно, я совсем о нем забыл… Пригласи его сюда, Гаваор. А вы оба можете идти.

Придворные, кланяясь и обметая мраморный пол своими широченными рукавами, выскользнули из покоя. Шофет перевел взгляд на бухту. Вода в свете солнца казалась то прозрачно-зеленой, то густо-синей. У его жены Куати глаза зеленые. А у Шеммер – синие. И почему-то в последнее время он стал отдавать предпочтение синему цвету.