Заранее благодарен, Карсон Нейпир.

— Опять какой-нибудь псих, — усмехнулся Ротмунд.

— Десятого числа, когда я получил письмо, мне тоже так показалось, — согласился я. — Но сегодня уже четырнадцатое, и сейчас все представляется совершенно иначе.

— При чем тут четырнадцатое число? — спросил он.

— При том, дорогой мой, что вчера было тринадцатое, — ответил я. — И ночью меня посетила женщина в белой одежде…

— Долго гуляли у кладбища? — поинтересовался он иронично.

— Ну, если назвать кладбищем мою холодную постель, то недолго. В полночь проснулся. Она меня разбудила.

Ральф озабоченно взглянул на меня.

— Доктор Вэнд принимает по пятницам, — произнес он. — А до пятницы постарайтесь вспомнить, о чем вас предупреждала медсестра после операции.

— Я слышал девять различных предупреждений, по одному от каждой. Восемь раз мне обещали наладить быт и упорядочить поступление в мою собственность моих же собственных хаотично прибываемых гонораров. Восемь раз меня принимали за идиота, пожалуй. И вот, кажется, только однажды кто-то единственный на минуточку допустил факт присутствия мозгов у меня в голове и сказал нечто толковое, только что — не помню.

— Сестра Джерри. Она говорила, что воздействие наркоза на мозг может сказаться даже несколько месяцев спустя, — заявил он участливым тоном.

— Ах, сестра Джерри, какая прелесть! Нет, почему-то именно ее не помню. Но как бы то ни было, наркоз не мог повлиять на мои глаза. Я видел то, что видел.

— Случаются и поломки. Даже в точной оптике…

— Я учту это, когда буду подписывать листок с твоим ближайшим жалованьем.

— Замечание снимается, — с улыбкой парировал Ральф. — Я отправлю ваше ответное письмо мистеру Нейпиру. Только не говорите мне, что вы его еще не написали.

Несколько дней спустя на мое имя пришла телеграмма от Нейпира, отправленная из Гуаймаса.

«Ответ получил тчк спасибо тчк ждите завтра тчк», — гласила она.

— Наверное, прилетит самолетом, — решил я.

— Да уж, вряд ли придет пешком. А если сам возникнет как призрак, весь в белом? — предположил Ральф. — Может быть, стоит позвонить капитану Ходсону, чтобы он прислал сюда полицейский патруль? Эти психи могут быть очень опасными.

Он до сих пор еще был настроен скептически.

Надо сказать, что мы ждали прихода Карсона Нейпира с одинаковым нетерпением. Ральф дожидался кровавого маньяка с вытаращенными глазами, а я вообще никак не мог себе его представить! На следующее утро около одиннадцати часов в мой кабинет вошел Ральф и сообщил:

— К вам мистер Нейпир.

— Это такой, с всклокоченными волосами и диким взглядом? — спросил я, усмехаясь.

— Отнюдь нет, — ответил Ральф тоже с многообещающей улыбкой. — Очень корректного вида. Красавец. Из того сорта мужчин, которых солидные дамы никогда не желают своим дочерям, слишком глаз горит, — потом он прибавил тихонько: — Но все-таки я полагаю, что он псих.

— Пропусти его, — сказал я, и Ральф провел в кабинет видного мужчину лет тридцати или даже моложе.

Буйная грива волос цвета золотой пшеницы, светлые вдумчивые глаза и обалденный загар на худощавом лице сбивали с толку. Как-то не вязались с образом безумца. Ни тихого, ни позвончее. Впрочем, выражение этого лица — та независимость, которую в одинаковой степени порождают избыток средств, феноменальный талант или просто дурной характер, — несколько настороживало.

Пожав его руку, я сморщился — гость опережал и в реакциях: я еле руку отдернул, мог кости сломать. Он премило улыбнулся, демонстрируя ямочку на выступающем подбородке. Прежде чем сесть, подтянул светлые, тонкой альпаки брюки на три надколенных дюйма, уселся — и засверкал отличными зубами. Он делал все, что и положено делать мужчине того самого сорта, который Ральф определил как нежелательный для дочек приличных матрон, — делал по причине природного буйства нрава, беспорядочности, острой неприязни к властям и, возможно, из-за сомнительных принципов. Передо мной оказался живой собирательный образ всех этих людей, самозабвенно одержимых какою-нибудь крепкой симпатией к какому-либо роду научных занятий, где у них маловато конкурентов, где они — наверху. Делал все, понимаете. Все, что положено делать людям нормальным.

За одним исключением — не моргал.

Не моргал человек почему-то, что зародило у меня туманное подозрение, что меня втягивают во что-то не самое легкообъяснимое.

Двигался он резковато, но был грациозен, как пума. Наверное, хороший спортсмен. Альпинист, серфингист… ну, я не знаю. Голос низкий, с приятной хрипотцой. После короткого обмена любезностями этот Нейпир как-то сразу перешел к цели своего посещения, навалился:

— В вас я читаю туманное подозрение, что вы будете втянуты во что-то не самое легкообъяснимое, — начал он, насладясь выражением ужаса, на мгновение возникшим в моих глазах. А у кого оно б не возникло, заговори незнакомый для вас человек словами, которые он буквально вынул из вашего рта. — Отрешитесь, мой друг. Карсон Нейпир, как прозрачное стеклышко, виден насквозь. Я не скрываю своих интересов. Дело, которое я вам намерен предложить, стоит того, поверьте. Для начала я должен нарисовать вам картину… — он улыбнулся, почти смыкая чернющие щетки ресниц. Но и тогда не моргнул! — Это будет картина маслом. Она позволит вам правильно оценить ситуацию и отказаться от мысли, что перед вами… — он на мгновение задумался, а потом как в воздухе прочитал: — что перед вами маньяк. Такой, знаете, исключительный по сумасбродству тип… с всклокоченными волосами и диким взглядом! Расскажу о себе. Мой отец — англичанин, понятно? Олл райт. Армейский офицер с загруженной психикой любого армейского офицера. Мать — американка, уроженка штата Вирджиния. Я появился на свет в Индии — там служил папа. Долгое время меня воспитывал старый индус, который был очень привязан к нашей семье, а скорее всего — к моей тетушке Софи, но это уже нас с вами не касается. Звали его Чандх Каби. Он являлся практикующим мистиком и передал мне такие знания, которых нет в учебных методиках для преподавателей начальных школ. Это он научил меня телепатии, в которой сам преуспел настолько, что мог легко контактировать с человеком на любом расстоянии, если тот был с ним психологически совместим. Чандх был способен даже мысленно передавать образы. Человек, принимающий его мысли, мог видеть его глазами, если моему наставнику это было необходимо. Это умение он передал и мне.

— Примерно таким же образом вы и материализовали женщину в моей спальне в полночь тринадцатого? — спросил я.

Он кивнул и с улыбкой поинтересовался:

— Я полагаю, вы к ней не приставали? Это буфетчица из космопорта в Гуаймасе, красавица Лиззи, представьте себе, мексиканка, но начитанная, обожает «Алису в Стране чудес», не думаю, что освоила что-нибудь еще, но девушка добрая. И знаете, всегда одевается очень ярко. Простите, я несдержан на язык,