— Тебе осталось всего несколько уроков дотерпеть, Рина, и потом домой, — и хитро ухмыльнулась: — А завтра уж посмотрим, кто кого.

С этими словами я отправилась на следующий урок.

Как ни странно, но остальные несколько уроков для меня прошли более легко и быстро, чем первый. Не знаю, возможно, это из-за моих планов на завтра или же из-за того, что я просто не обращала никакого внимания на «сладкую парочку» нашего класса. А может, и то, и другое сразу. В любом случае сейчас мне было гораздо легче, чем утром.

Вот конец последнего урока, а именно физкультуры.

Я не стала сразу идти в раздевалку, а решила подождать, пока переоденутся все девушки нашего класса, и только потом пошла туда. Мне сейчас совершенно не хотелось ни с кем из них сталкиваться.

Быстро переодевшись из спортивного костюма в свою обычную одежду и более-менее приведя себя в порядок, я покинула раздевалку и направилась на школьный двор.

Хоть бы там не встретить кого-нибудь из «неприятных личностей». Не хотелось бы окончательно портить настроение на весь оставшийся и почти наступивший уже вечер.

Но мои опасения, увы, подтвердились. Стоило мне выйти во двор, как перед моими глазами сложилась одна весьма неприятная для меня сцена.

Кастиэль и Дебра, открыто целующиеся у дверей школы.

В один миг по моему сердцу словно полоснули острым ножом. Я с трудом сдерживала накатывающиеся на глаза слёзы.

— За что ты так со мной, Кастиэль? — едва ли слышно прошептала я, всё также наблюдая за всей этой картиной, от которой моё сердце ещё больше ныло и разрывалось. — Ты же совсем не такой… Не такой…

— Эй… — вдруг я почувствовала, как кто-то осторожно опустил руку мне на плечо. — Ну и зачем ты продолжаешь наблюдать за этим? Зачем так себя мучить?

— Я… Сама не знаю… — рядом со мной стоял Кентин, который был очень опечален моим состоянием. — Мне лучше уйти, пока они меня не заметили…

— Пойдём, — с добротой и заботой в голосе произнёс Кен. — Я тебя провожу до дома.

— Хорошо, — ответила я одним лишь кивком. — Пойдём поскорее. С меня на сегодня хватит их «общества».

— Пошли, — парень аккуратно приобнял меня за плечи и повёл к воротам из школьного двора.

Однако уйти незамеченными нам так и не удалось. Меня и Кентина заметила Дебра, когда мы как раз подходили к воротам.

— Смотри-ка, Кастиэль, кто уходит из школы, — эта дрянь ещё и насмехается. — Парочка книжных червей.

— Прошу, уведи меня поскорее отсюда, — прошептала я Кену.

— Конечно, уведу, Рина, — ответил он. — И больше не позволю, чтобы над тобой издевались.

— Так, так, так, я смотрю, ты нашла себе нового защитничка, — с ухмылкой отозвался Кас. — Могла бы и кого покрепче выбрать.

— В твоей защите я уж точно больше не нуждаюсь, — более-менее твёрдо сказала я. — Теперь ты окончательно освободился от такой «доски» как я и можешь, как и прежде беречь свою «драгоценную» девушку.

— Ох, как ты помешана на нашей парочке. Что, мечтала бы оказаться на месте моей девушки?

— И встречаться с таким придурком как ты? Не льсти себе настолько, Кас.

— И вот с этой серой мышкой ты проводил всё то время, что меня не было? — в разговор снова вмешалась Дебра. — Должно быть, тебе было очень скучно, если ты решился на это.

— Я сделала ему огромное одолжение, когда пошла с ним на крышу школы в первый день, — в её же тоне отозвалась я. — Ты ведь помнишь, как упорно меня уговаривал, а, Кастиэль?

— Рина, не стоит дальше трепать нервы и тратить силы на эту… Весьма неприятную парочку, — произнёс Кентин, явно чувствуя, что атмосфера накаляется. — Прошу, подумай о себе.

— Ты прав, Кентин, — выдохнула я, стараясь прогнать весь свой гнев. — Кас уже сделал свой выбор. Теперь пусть пожинает его плоды.

— Пф… Уже решаете за меня, что мне делать, так ещё и делаете вид, будто я вас не вижу? — фыркнул Кастиэль. — Очень нагло, не находите?

— Тебе ли говорить о наглости, Кастиэль, — я посмотрела ему прямо в глаза. — Шёл бы ты уже со своей Деброй и не портил настроение другим.

— О-о-о, я-то пойду, не волнуйся, — ухмыльнулся парень, вдруг приблизившись ко мне, не смотря на Дебру. — Только ты потом не ищи меня и не плачь, девочка моя.

— Я не твоя девочка. И никогда ею не была и не буду, — холодно и резко произнесла я. — А вот ты так и будешь сидеть у этого разбитого крашеного корыта, которое опять бросит тебя, уехав за очередной порцией денег и славы. И это будет не один раз, не второй и не третий. Так что советую просто задуматься, пока не стало слишком поздно.

С этими словами я развернулась и пошла прочь, не дожидаясь ответа.

Я шла по улице вечернего города, которые уже были подсвечены фонарями. По моим щекам невольно текли слёзы, слёзы обиды и боли, которые уже ничем и никак нельзя было заглушить.

— Дурочка, неужели ты могла думать, что хотя бы капельку можешь быть дорога ему? — говорила я сама себе, сквозь свои тихие рыдания. — Он просто использовал тебя. Просто использовал как временную игрушку, которую можно потом выбросить… А ты вот так легко и просто поверила ему. Поверила и влюбилась… Идиотка…

Сейчас я корила и винила себя за то всё время, что провела с Кастиэлем, за то, что вообще заговорила и познакомилась с ним в свой первый день в этой долбанной школе. Лучше бы вообще не подходила к этому придурку в тот день.

В этот момент во мне просто напросто, словно что-то сломалось, а после и вовсе взорвалось, и я, что было мочи, побежала в слезах поскорее домой.

Мне хотелось только одного… Хотелось запереться в своей комнате и не выходить из неё не меньше месяца, а может и больше.

Оказавшись у порога дома, мне пришлось кое-как успокоиться и вытереть слёзы. Совсем не нужно было, чтобы мои родители видели меня в таком состоянии.

Дома меня встретила обычная вечерняя атмосфера. Родители спокойно ужинали в тихой и спокойной обстановке.

Я же от ужина отказалась и пошла в свою комнату. Есть совершенно не хотелось. Да и сил ни на что не было. Сейчас я была просто морально истощена.

А поэтому, умывшись и переодевшись, легла в постель и мгновенно уснула.

Сон мой продлился до самого утра, раннего утра, если быть точнее.

Где-то в половине шестого меня разбудил телефонный звонок.

— М-м-м-м… Алло? — еле проговорила я, сонно зевая.

— Доброе утро, соня, — раздался добрый