Тихон Савельевич слушал спокойно взволнованный рассказ сына, будто давно уже принял для себя решение.

– Что ж, сынок, и я последую, как и истинный православный, за пастырем нашим Аввакумом. Исчезновение моё никто не заметит – на людях редко бываю, в палатах сиднем сижу. Завершу жизнь свою рядом со святым старцем, молиться за вас всех буду и за спасение Руси нашей православной.

Афанасий предчувствовал такое решение отца. Противиться и отговаривать его не стал. На том и порешили.

– Домочадцам скажешь, что в монастырь ушёл грехи наши замаливать. Такое часто со стариками случается, – завершил разговор с сыном старик. – Прямо завтрева с утра и уйду. Кое-какая деньга на пропитание у меня припасена, из одежды что-нибудь прихвачу, и в путь!

Ранним утром, чуть забрезжил рассвет нового летнего дня, Тихон Савельевич, забросив небольшую котомку на плечи, поцеловав и перекрестив сына, погрузил свой нехитрый скарб на повозку, запряжённую парой лошадей. Возница, такой же старый, как и хозяин его, преданный слуга Никифор, отпустил вожжи, дав коням понять, что пора трогаться, и Тихон Савельевич отправился в дальнюю северную сторону.

За утренней трапезой Афанасий Тихонович объявил домочадцам волю своего отца, которой никто не удивился, так как на Руси считалось делом праведным, если старый человек проводил остаток своей жизни в монастырских молитвах в удалении от мирской суеты. Выбор сей почитался православными, а посему семейство Зыковых, слегка взгрустнув, приняло за старшего в семье Афанасия Тихоновича, и жизнь продолжалась своим чередом ежедневными трудами и заботами.

* * *

Неожиданно в 1673 году воеводе боярину Дмитрию Алексеевичу Долгорукому и дворянину Фёдору Полуэктовичу Нарышкину государь поручил новое государственное дело – укрепить северные границы государства Русского. Дошла до Алексея Михайловича молва, что осваивается и заселяется тот суровый край непокорными вероотступниками, число коих быстро возрастает. Сказывали, что целые городища настроили они и хозяйствуют небезуспешно. Вот и решил государь воспользоваться этим для укрепления рубежей Отечества да царскую власть и волю принесть на эти непокорные земли. В качестве дьяка с думными был направлен Тишайшим Афанасий Тихонович. Воеводе предстояло построить в Архангельске каменный город с крепостными стенами да укрепить Соловецкую крепость. Миссия эта была рассчитана на три года. Простившись с семьями в назначенный срок, снаряженная экспедиция отправилась из Москвы на Север.

Афанасий Тихонович Зыков был взволнован новым царским назначением. От батюшки за годы его отсутствия был единожды посланник – монах. Он рассказал, что Тихон Савельевич обосновал в Олонецкой стороне на реке Выг большой скит, став в нём старшим общинником. Живут в нём православные по старым заветам и по старой вере. И много подобных поселений возникает в той стороне. Афанасий был рад известию, но одновременно и боялся за батюшку: а ну как царская немилость настигнет непокорных? И вот теперь у него появилась возможность самому побывать в тех местах, хоть и тревожно было оставлять семейство своё на три долгих года.

* * *

Через неделю конного пути служивый люд достиг Архангельска. Город удивил посланников царя своей оживлённой торговлей, большим количеством иноземных кораблей, выстроившихся у причалов. В ту пору Архангельск был единственным портом в Руси. Афанасий и его спутники долго обсуждали увиденное. Особый восторг вызывали иностранные торговые парусные корабли, которые они видели впервые. Архангельский порт был известен на весь мир. Сюда из европейского заморья везли на Русь дорогие ткани, сахар, пряности, бумагу. Русские купцы, в том числе и московские, предлагали всё, что давала русская земля: хлеб, холсты, пеньку, воск, кожи и меха.

Город, несмотря на своё величие, был деревянным, со скромными постройками, существенно отличавшимися от московских. Гостиный двор, состоящий из нескольких зданий, был каменным.

Назначенный царём новый воевода подивился прозорливости государя Алексея Михайловича.

– Экий государь наш, Тишайший! Своего не упустит! Решил усилить здеся власть да дозор свой. Есть, есть в граде Архангельске чем наполнить государеву казну! – убеждался князь в правильности решения царя.

Вручив прежнему воеводе царскую грамоту, Дмитрий Долгоруков, вновь назначенный государем на должность воеводы Двинской области, приступил к исполнению царёва наказа. Афанасию Тихоновичу было велено собрать городскую управу, чтобы поправить вопрос о наполняемости местной казны. Собрание сие прошло тихо, местная знать не супротивилась царёву указу. В кратчайшие сроки при участии дворянина Фёдора Нарышкина строительные работы начались. Местного камня, годного для строительства, было достаточно, что существенно снизило напряжение архангельской казны.

На очереди встал Соловецкий монастырь. Для переговоров с монахами, державшимися старой веры, был отправлен с небольшим обозом Афанасий Тихонович Зыков. Путь предстоял недолгий, дён на двое. Афанасий взялся за исполнение наказа своего покровителя с радостью. Для него открылась прямая возможность навестить батюшку, коего не видел он уже десять лет. Сборы много времени не заняли, погода благоприятствовала путешествию, и через два дня Афанасий двинулся в путь.

Суров Север с путешественником. Снег лежал на бескрайней северной земле, перерезаемой овражками и холмами, поросших хвойными и лиственными лесами. Дорога петляла между ними, увеличивая путь не знавшему местности путнику. В дороге приходилось отстреливаться от оголодавших волков, почуявших человека и скотину. Однако резвые лошади и хорошо вооружённые обозники без особых усилий справлялись с этой угрозой. Труднее было с ночлегом, отдыхом и едой. Афанасий Тихонович останавливался на необходимый для лошадей отдых и ночлег у пустынников-староверов. Он воочию убедился, что северные земли успешно осваивались ревнителями старой веры, прозванными в народе раскольниками. Добротные, грамотно укреплённые скиты старообрядцев, их налаженное хозяйство не раз удивляли Афанасия. Как правило, управлял таким скитом общинный староста, избранный из числа наиболее уважаемых и грамотных поселенцев. Он управлял хозяйством и вёл духовные службы. Церковные власти Патриарха Никона не обеспечивали их духовниками, потому им пришлось избирать таковых из своих рядов, оттого стали называться они беспоповцами, а близость Белого моря, развитый рыбный промысел ещё и породил второе название скитов – поморские. Скиты поморских беспоповцев поддерживали тесные отношения друг с другом. Благодаря этому Афанасию Тихоновичу без особых усилий удалось отыскать скит, которым управлял его отец Тихон Савельевич Зыков.

* * *

Долгожданная встреча с батюшкой Тихоном Савельевичем вызвала слёзы радости и волнения у отца и сына. Афанасий увидел крепкого старца, облачённого в чёрные одежды поверх тёплого тулупа, на голове был духовный клобук. Монашеский вид отца несколько смутил Афанасия. Это не ушло от внимательных глаз Тихона Савельевича.

– Ничто, Афанасий, не смущайся моего нового сана, – обратился он к сыну, – ведь духовная служба для меня теперь главная, я навроде духовного пастыря для паствы своей. Кроме обустройства жизни главным делом остаётся сохранение нашей веры православной.