Юноша оторопел, когда перевел взгляд ниже и увидел то, что так долго искал.

В центре прохода у самой стены между толпами силуэтов стояла она.

Красная юбка, сидящая на ее талии. Белая блузка с узорами. Ослепляющие светлые волосы, спадающие на спину.

Если она останется такой, это будет счастьем.

Она стояла, задернув голову вверх, рассматривая каждый изгиб серебреного рисунка.

Он должен подойти. И он идет к ней.

Звук его шагов тих, но в этом помещении каждый шорох тысячу раз отскакивает от стен, создавая шум.

Он боится напугать ее. Боится сделать ошибку.

Больше половины пути, он уже чувствует сквозь духоту помещения свежесть, которая исходит от нее.

Но тут он замер.

Она медленно опустила голову и резко повернулась к нему.

Ее красивое молодое лицо предстало перед ним второй раз в его жизни. Первый раз он видел ее давно у того самого дерева и больше ему так не везло. Только во снах, где они были вместе под голубым небом, по которому плывут облака.

Но в синих ее глазах теперь было что-то другое. Ее былая робость стала решительностью, страх стал смирением, а боль выбора, казалось, мучила ее последние мгновения.

Они пару секунд смотрели друг другу в глаза в полной тишине.

Холодным лезвием ее отчаяние пронзило его.

И она бросилась бежать.

Но не к нему, а в сторону.

Она скрылась среди силуэтов, и лишь в одинаковых промежутках между ними мелькала красная юбка. Но выход тут только один, и юноша должен успеть оказаться у двери.

Он побежал, когда увидел, что она к ней уже близко.

Но, споткнувшись, упал, когда оставалась всего пара метров, и когда она уже была у двери. Он видел размыто, как ее ноги еще задержались на мгновение у выхода, но потом исчезли за дверью.

Юноша встал на колени, пытаясь перебороть боль от удара о каменный пол. Ровный пол. От чего тут можно упасть?

Он поднял взгляд и увидел, что один из силуэтов, что был справа от него, опустил свою голову, направив взгляд невидимых глаз прямо на него. Правая рука силуэта медленно поднялась, пальцы раздвинулись. Он указывал ему на надпись, сделанную серебром на стене над дверью:

«НЕТ ИНОГО ПУТИ».

Пальцы вернулись в исходное положение, рука медленно опустилась к боку силуэта, а голова его отвернулась от юноши. Она теперь была направлена туда, куда и головы остальных. На изображение холма на стене.

Он упустил ее снова. Теперь все решится скоро. Она напугана, а он все видел в ее глазах. Нужно остановить ее, пока еще можно это сделать. Если, конечно, еще не поздно.

Юноша выскочил из черного здания и побежал к известному всем месту, что находилось достаточно далеко отсюда. Он не жалел сил. Тяжело вдыхал грязный воздух, чтобы поддержать бешеное биение сердца.

Дома, улицы. Они оставались позади него, он не всматривался ни во что, не обращал на что-либо внимание. Пока прямо перед ним посреди тротуара не оказался лежащий мужской силуэт.

Юноша остановился. Он никогда раньше не видел такого.

Силуэт был один, но из потоков к нему выскочили еще трое. Они просто стояли и смотрели на него.

Этот силуэт лежал на спине и пытался приподняться, но у него ничего не выходило. Он падал головой на тротуар и снова пытался.

Он протянул руку вверх, то ли прося о помощи, то ли цепляясь за воздух, но и она обессилено опустилась через мгновение.

Тогда силуэт в очередной раз упал на спину, ударившись головой об асфальт. Руки его лежали без движения, даже костлявые пальцы не двигались. Он лишь качал своей головой без лица.

Из последних сил он вытянул руку вверх и указал пальцем на небо, на котором ничего нельзя было разглядеть за серостью.

После чего рука рухнула вниз, а сам силуэт замер.

Окружавшие его трое сразу разбрелись по своим потокам, оставив тело посреди тротуара. Юноша же сделал пару робких шагов к нему, не зная, что предпринять, но остановился, увидев то, что и не мог даже себе представить.

Тело стало превращаться в черную пыль, которую сразу же затягивало два окружавших его потока. Мелкие частички превращались сначала в тонкие струйки, которые потом расширялись и ускорялись.

И если сначала казалось, что весь процесс займет минуты, то сейчас было ясно: секунды. Все быстрее и быстрее, и вот уже почти ничего не осталось, и вот последние песчинки затягивает в потоки, и ничего не остается, что напоминало бы о том силуэте.

Юноша не мог выбросить увиденное из головы, понять это, но он уже не мог задерживаться. И вот он снова бежит. Бежит к месту, где все всегда решается окончательно. Где приговор приводится в исполнение. Бежит к месту, которое видел в ночных кошмарах, которое терзало его разум средь бела дня.

Он рыдал, когда первый раз осознал все.

И теперь он сам бежит туда, навстречу судьбе. Бежит туда только потому, что это единственный способ, единственный шанс все изменить. В попытке спасти ее, решившую все.

Ее…

Безупречную и усомнившуюся, великолепную и разбитую, яркую и жаждущую потухнуть, поразительную и пораженную. Разрывающую собственную душу. Убивающую будущее. Парившую и теперь бросающуюся вниз. Ее, что была для него любовью или гибелью души. Смыслом или безмолвной пустошью разума.

Город уже за его спиной. Впереди — подъем на высокий зеленый холм. И уже отсюда, за пару сотен метров, видна красная юбка, видно ее, стоящую на самом краю, закинувшую голову назад, разведшую руки в стороны.

Из последних сил юноша бежал к ней, не крича ничего, надеясь успеть. Он остановился в метрах десяти от нее, потому что она опустила руки к бокам.

Он упал, обессиленный и измотанный за месяцы и годы. Она перед ним, ей уже некуда уйти.

Волнение, трепет, тепло надежды в его потрепанной душе.

И вот она, постояв немного так, медленно поворачивается в его сторону.

Красное заливается черным и белым. Тонкие нежные руки становятся костлявыми и ссохшимися. Черты ее красивого лица растворяются, смываются. Тонкие губы пропадают, глаза закрываются кожей. Ее пышные светлые волосы превращаются в черный схематичный сгусток, как и у прочих.

Ужас потери. Перед ним — новый силуэт.

Значит, все было бессмысленно. Все эти дни, все поиски, все страхи. Все эти переживания о дереве, о фонтане.

Она начала двигаться в сторону города. Бывшая мечта. Еще одна бывшая мечта. Самая сокровенная мечта, без которой нет места в душе никаким другим.

Рухнуло все.

Проплыв мимо него, не