А с малышкой пока побудут бабушка и Свен.

Линн смотрела на сладко посапывающую во сне дочку Линн-Мари. На первой половине имени настоял Ларс, на второй она, бестолково, когда мать и дочь зовут одинаково.

— Вернемся завтра. Вы справитесь?

— Линн, это у тебя дочка первая, у меня третий ребенок, — усмехнулась бабушка Линн Осе Линдберг. — К тому же две няни и Свен…

О да, если Свен рядом с бабушкой, можно вообще ни о чем не беспокоиться. Линн казалось, что в мире не существует домашних и семейных дел, которые не умел бы делать Свен. Это замечательно, что у них с бабушкой роман, старомодный, со всеми приличествующими настоящему роману отступлениями и ограничениями… Линн иногда сомневалась, что они переспали, хотя ухаживание продолжалось уже полтора года. Наверное, сам процесс ухаживания доставлял пожилой паре особое удовольствие.

Свен заменил Ларсу умершего деда, как тот в свое время заменил родителей. Свена даже язык не повернулся бы назвать слугой, он был наставником и опекуном уже взрослого и самостоятельного Юханссона.

Потому Осе и Свен считали маленькую Линн-Мари своей внучкой и заботились о малышке, ревнуя ее к родителям.

— Они избалуют Мари! — возмущалась Линн, в очередной раз обнаружив, что девочка спит не в кроватке, а на большой подушке, лежащей на коленях у Свена, а тот старается не дышать и боится пошевелиться в большом кресле.

— Не успеют, — возражал Ларс, — я их опережу.

Спасало только то, что сама малышка не капризна, ей все равно где спать — в кроватке или на руках у Свена. Она не отдавала предпочтения никому из четверых — ни Линн, ни Ларсу, ни Осе или Свену. Только это не ссорило ненормальных в своем стремлении избаловать ребенка родных.

Супруги договорились переночевать в квартире в «Квартале жаворонков», потому что там имелась особая комната — комната боли. Ларс создал ее, когда решил познакомить Линн с БДСМ. Позже многое оттуда было убрано, но кое-что вернулось. В эту комнату, кроме них, никто не имел права входить.

Это удобно — иметь для секса отдельную квартиру и для БДСМ комнату в ней.

Бывая в Стокгольме, Линн всегда старалась встретиться с подругами, а потому еще с яхты позвонила Бритт, та сообщила о новом деле и позвала заехать к ним в СоФо. В СоФо — Седермальм южней Фолькункагатан, любимый район города у Линн и Бритт, их приглашать не нужно, ноги сами туда несут, только дай волю.

Фрида и Бритт обитали в доме, где раньше жила сама Линн, а еще раньше они с Бритт снимали квартиру этажом ниже. Линн обещала подруге заехать.

Ларс планировал вернуться позже, а потому она решила приготовить ужин и немного убрать в квартире, там не было беспорядка, но была пыль. А еще… они уже давно не занимались ничем в комнате боли, можно и возобновить… Это было тайной причиной, подвигнувшей обоих искать повод переночевать именно в этой квартире.

Муж оказался уже дома, но Линн все же решила съездить к подругам. Она предпочла сделать это до комнаты боли, потому что прекрасно знала, что потом не вырвется. Быстро переоделась в деловой костюм…

— Куда это ты собралась? — Ларс притянул жену к себе.

Линн шутливо отбивалась:

— Отпусти. У меня свидание…

— А я?! Почему я ничего не знаю? Почему меня не пригласили? — Его руки уже расстегивали ее блузку.

— Ларс! Ты не ешь мороженого.

— Я не ем шоколадное мороженое, а ванильное, в отличие от ванильного секса, очень люблю. В наказание за то, что собралась на свидание без меня, ты подставишь свою аппетитную попу…

— Ларс… мне правда пора, Фрида и Бритт ждут.

— Передашь от меня привет и расскажешь, почему задержалась. Они поймут. Вставай на коленки.

— Может, лучше обычным способом? — слабо возражала Линн.

— Я же сказал: ванильный вкус только у мороженого. Где наш лубрикант?

— Ларс, на мне деловой костюм!

— Тем более, не крутись раньше времени, чтобы не измазаться.

Заниматься сексом голышом великолепно, в воде тоже, даже в гардеробе его кабинета в офисе замечательно, но, оказывается, есть своя прелесть и в деловом костюме. Вообще, существуют две крайности — совсем голыми, когда никто помешать не сможет, или там, где в любой момент могут «застукать», это обостряет ощущения.

Сейчас она стояла, опершись на столик у входной двери, которая вовсе не была звуконепроницаемой. А на площадке беседовали две пожилые соседки. Линн подозревала, что Ларс намеренно притащил ее именно сюда, поставил, хорошенько наклонив, и… Она закусила губу, когда в анус нырнул сначала плаг, обильно смазанный лубрикантом, потом был вытащен, и его заменил член самого Ларса. Пришлось сдержать стон, потому что сначала было просто больно.

Рука Ларса взяла ее руку и положила на лобок, давая понять, что нужно помочь себе. Он двигался осторожно, постепенно боль стала проходить, зато росло возбуждение. Только не закричать! Бдительные соседки вполне способны вызвать полицию.

А кричать хотелось уже не от боли, она сама задвигала попой, помогая его движениям, внутри вот-вот прорвется та самая горячая волна, ради которой все свершалось… На пике наслаждения Линн пришлось закусить рукав, чтобы не закричать.

Но вот Ларс замер… Еще пару раз, но уже слабее ткнулся вперед и остановился.

Они немного постояли, прислушиваясь. Нет, соседки продолжали болтать о своих котах и планах на лето.

— Теперь будем почаще вот здесь и так, — шепнул Ларс на ухо, поднимая Линн.

— Я сесть не смогу.

— Пойдем, еще лубриканта добавим. Пойдем, пойдем.

Конечно, юбка катастрофически помялась, блузка тоже, переодеваться пришлось полностью, но кто на это обратил внимание? Мелочи.

Из дома она вышла через два часа, отведя всего пятнадцать минут на то, чтобы принять душ и подсушить волосы. Они никогда не умели обходиться одним разом.

Мало того, пока Линн сушила волосы, Ларс принес еще кое-что. Почувствовав, что он взялся за молнию джинсов, Линн сжала ноги:

— Ларс, нет!

— Занимайся своим делом, только слегка присядь. Я не трону твой зад, но хочу знать, что ты продолжишь получать удовольствие. — Внутрь один за другим скользнули три теперь уже вагинальных шарика. — Ну вот, у них смещенный центр тяжести, будут шевелиться.

— Ларс, — жалобно произнесла жена, — я не удержу.

— На тебе трусики, я же не садист.

— Еще какой! — вздохнула Линн, предвкушая, как будет сладко вздрагивать в ближайшие часы из-за перекатывающихся внутри шариков.

— Когда вернешься, расскажешь, сколько раз кончила. Если окажется мало, я добавлю…

— А если много?

— Накажу.

— Как?