Конечно, она спрашивала себя об этом. Когда ей исполнилось тридцать, она впервые пошла в церковь. Ее родители так и остались неверующими — обычная вещь в большом городе. Наступила зима, и ее младшенький сильно заболел, затем ему стало еще хуже. В больнице, где она лежала с малышом, все очень переживали за его здоровье, и какая-то нянечка посоветовала сходить к священнику. Батюшка посетовал на испорченные нравы, побеседовал с ней и настоятельно рекомендовал крестить ребенка по выздоровлении, да и самой креститься. Она поставила свечку и вернулась в больницу. Все, к счастью, обошлось.

Но после этого жизнь ее стала другой. Она, конечно же, последовала совету, и вся семья крестилась, даже муж. Впрочем, в его жизни ничего не изменилось. Но за собой она заметила, что начала обращать внимание на то, что прежде не представляло для нее никакого интереса. Ловила себя на мысли, что у нее стали возникать вопросы, казалось бы не связанные напрямую с ее жизнью, жизнью ее семьи.

Почему есть богатые и бедные и кто позволил богатым быть таковыми? Почему есть слабые и сильные? Почему один человек красивый, а другой нет? Во всем этом чувствовалась какая-то несправедливость и неправильность. Вопросов было очень много. Наконец, почему один человек может убить другого, и почему есть люди, которые не могут сделать этого: конечно же, она имела в виду прежде всего себя. Иногда напрашивалось простое объяснение: убивают в гневе, в злобе, с целью ограбить кого-то, наконец защитить себя, но все эти объяснения пасовали перед фактами бессмысленной и немотивированной жестокости, которую все чаще можно было увидеть по телевизору. Чем и перед кем виноваты маленькие дети, которых нацисты сжигали в газовых камерах во время войны?

Ответа на эти страшные вопросы не было.

Иные вопросы прямо касались ее жизни и жизни ее близких. Например, почему ей суждено было родиться в Москве, в благополучной семье, рядом с такими известными людьми: ее отец был редактором крупной газеты, а его брат стал академиком в тридцать лет. Другие жили очень скромно и вообще не так, как они. Почему столь неправильно устроен мир? И может ли он быть устроен иначе? Она даже зачастила в церковь, но само по себе это не давало ответа на то, что ее заботило.

— На все эти вопросы ты получишь ответ здесь. Для того человек и приходит сюда, но не только…

Лера попыталась что-то возразить, но тут произошло неожиданное. Картины, которые нащупывал ее взгляд, вдруг стали меняться с такой скоростью, что, случись такое на земле, у нее просто закружилась бы голова. В этом бешеном круговороте видений невозможно было разглядеть ничего, кроме ярко вспыхивающих сцен, напоминающих мгновения ее прожитой жизни. Вот она совсем маленькая, в деревне у бабушки, вся в слезах, покусанная пчелами, а вот линейка в первом классе, больница, где женщина в белом халате повторяет одно и то же: "До свадьбы заживет", а сама почему-то бегает и суетится, прижигая разбитый качелями лоб. Вот море, и снова море. Сколько раз в детстве она бывала там: родители брали отпуск, и они каждый год ездили в Крым. Вот похороны дальнего папиного родственника, где все молчали и, только подходя по очереди к женщине в черном, что-то ей шептали. И вдруг — огромный арбуз, красный и сочный, с черными семечками, который папа привез домой, сказав, что это самый большой арбуз в мире. Лера помнила его всю жизнь.

А вот и первая любовь, город, работа, свадьба. Жизнь в одно мгновение. Где-то она уже это слышала, пронеслось в голове. Внешне она уже почти не менялась, зато как быстро на ней менялась одежда. "Забавно", — успела подумать Лера и неожиданно почувствовала то, на что череда картин не позволяла до этого обратить внимание: все, что ее окружало, быстро проваливалось куда-то вниз. Вдруг она поняла: нет, это она летит вверх, и этот полет, это мгновение было самым сладостным, самым восторженным и приятным из всех мгновений в ее жизни.

"Наверное, таким и должен быть полет души", — подумала она, и вдруг все замерло, наступила темнота, и Лера почувствовала резкую боль. Чувство устремления ввысь исчезло. Боль медленно отступила. Неожиданно ослепительная вспышка света озарила все вокруг. Совершенно незнакомое чувство охватило ее. Она ощутила легкий холодок ветра за спиной и жаркий, обжигающий губы поток света, бивший в лицо. Каждая ее клеточка задрожала; нет, это была не дрожь, а трепет, трепет ее души. И она поняла, что перешагнула порог какой-то тайны и, перешагнув, стала причастна ей. Она знала, что это было. Перед ней во всей своей беспредельной глубине и грандиозности открылась величественная картина мироздания.

"Открылась бездна, звезд полна, звездам числа нет — бездне дна", — первое, что пришло ей в голову.

Увиденное потрясало. Там, на земле, человеческое воображение не могло бы представить себе всю удивительную необычность этого мира. Здесь ничто не подчинялось тому, чему повиновалось и следовало бытие прежде. Потребовалось некоторое время, чтобы потрясение прошло. Ей вдруг захотелось закричать, и это желание с невыразимой силой вырвалось наружу. "Что же это? Что со мной? — Крик провалился в пустоту. — Я живу? Я существую? Или все это кошмарный сон?!" Она инстинктивно попыталась закрыть глаза, стараясь уйти, убежать от происходящего, как сделала бы там, но ничего не получалось.

— Существует твоя личность, — зазвучал голос ее собеседника. — Твой дух. Но у тебя нет тела в том понимании, к которому ты привыкла.

И только тут она обратила внимание, что руки ее прозрачны, а тело сохранило лишь контур, мерцающий голубоватый контур.

— Здесь невозможно закрыть глаза и спрятаться.

Ответы шли ниоткуда, но она отчетливо слышала их.

— Это духовная часть мира. Здесь нет места плоти, а значит, нет места не только ее требованиям — воздуху или пище, но и ее желаниям. Все это ты оставила там, в том мире.

Грандиозен и недоступен пониманию человека замысел Творца. Существует бесчисленное множество тварных миров. Вы, в своем земном мире, называете их параллельными, хотя это не совсем верно, это миры низшего порядка. Сущности, обитающие там, да и сами эти миры не нужны полноценной личности. Отторжение, неприятие этих субстанций мироздания есть точка отсчета, момент становления и начало взлета человеческого духа. Более того, такие субстанции опасны для души. Велик соблазн заглянуть туда, узнать свою судьбу, прикоснуться к этим мирам с сомнительными целями. Такое возможно. Но берегись, человек! Легко запутаться и заблудиться там. Страшны темные тропинки и закоулки этих миров, куда увлекут тебя их обитатели и где жизнь твоя может трагически оборваться.

И если человеку удалось преодолеть искушение, он способен пойти по правильному пути.

"Все это как-то сложно, — подумала Лера. — Ведь столько людей увлекаются спиритизмом, оккультными науками и не видят в этом ничего дурного". И вдруг в ее голове пронеслось: она мыслит!

— Это от неверия, — перебил голос. — Здесь все просто. Человек не доверяет Творцу, не верит, что нет ничего случайного в его жизни, и стучится не в те двери. Но и оставить этот путь никогда не поздно. Создатель заточил в этих мирах все темные воли, которые когда-то бушевали в мироздании.