— Согреть в смысле напоить чаем и дать тёплую одежду. Ничего такого. Если кто-то из твоих друзей захочет в такую метель приехать за тобой, то отлично. Нет — можешь переждать у меня. Мы с другом живём недалеко.

С другом. То есть, ещё один мужчина. Двое незнакомых мужчин в чужом городе, в какой-то глуши. Они могут сотворить со мной, что угодно, а потом мой труп никогда не найдут.

Но Сэм говорит уверенно и просто, предлагая мне варианты. И я знаю, что мне нужно соглашаться. Другого такого шанса может и не быть. И у меня нет таких друзей, чтобы они могли забрать меня в такую погоду перед самым Новым годом. У меня вообще друзей в этом городе нет.

Нет, Мира есть и она примчиться в любой момент, стоит только попросить меня забрать. Но у неё только начала жизнь налаживаться, первый Новый год нормальный, а тут я её сорву. Ничего же страшного, если приму предложение Сэма и до утра подожду?

— Обещаем не приставать, — но Сэм произносит это таким тоном, словно как раз таки обещает это. Глупости. Он красивый и явно обеспеченный, судя по дорогим шмоткам. Он любую девочку может получить, а я, с моей фигурой, ему нафиг не сдалась. — Садись.

— Хорошо.

В любом случае, лучше уж сексуальные маньяки, чем умереть в двадцать один. Да и как говорила Красная Шапочка: «Лес я знаю, секс люблю». И если природу я любила созерцать через экран телефона, то секс действительно любила. Ну, в период обострения и отсутствия лекарств. Диагноз психолога с пометкой «нимфомания» служило прямым доказательствам.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Хотя, этот мужчина вряд ли обратит на меня вниманием в таком ключе.

Сэм усаживает меня на переднее сидение, невесомо придерживая, чтобы не упала. Закрывает дверь и обходит машину, а затем начинает что-то крутить на панели. В лицо ударил тёплый воздух, и я громко выдохнула, поднося ладони к печке.

— Спасибо.

— Все для красотки, — и опять этот непонятный тон. Ему просто нравится меня дразнить? — Лучше стяни шарф, он насквозь промок.

Я послушно выполняю указание. Стягиваю зелено-серебристый шарф с эмблемой Слизерина — подкол от лучшей подруги — и бросаю на пол. Не сгибающимися пальцами пристёгиваюсь и подвигаюсь ближе к теплу. Кожу щиплет, она начинает стремительно краснеть.

Машина вдруг разворачивается, действительно уезжая в другую сторону от города. Он увидел меня и вернулся? Серьёзно? Это та же машина, которая проехала мимо минут десять назад. Когда я вытанцовывала посреди дороги. Это она же? Или просто совпадение?

— Ты уже проезжал мимо меня. Несколько минут назад, — говорю неуверенно, чувствуя себя глупо.

— Да. Мы с Алексом ехали домой, как увидели тебя. Сначала решили, что ты из ближайшей деревни. Но потом поняли, что тут никого нет. Алекс остался прогревать дом, а я поехал за тобой. Убедиться, что ты не превратишься в сосульку.

— Спасибо, что забрал меня.

— Как ты вообще оказалась в такую погоду одна? — Сэм выключает радио, переводя взгляд на меня. Изучающий, внимательный, пронизывающий. Будто пытается прочитать ответ в моей душе. — Тут даже деревни нет на ближайшие полсотни миль.

Миль. Вот, ещё одно странное словечко. Вроде и говорят на русском, и внешность обычная, но что-то в их разговорах и именах напрягает.

— Я с парнем поругалась. Вышла подышать, а он уехал. А все вещи в машине остались.

— Уебок! Пожалуйста, Снегурочка, скажи, что он уже бывший парень. От таких мудаков нужно держаться подальше.

Сэм начинает обсуждать этот поступок, нелицеприятно отзываясь об Архипове. А я вдруг улыбаюсь. Приятно, когда не одна ты кроешь матом бывшего. Конечно, бывшего. Я многое могла простить, и мерзкие словечки, и пропущенные праздники, и многое другое. Но этот его поступок уже совсем за гранью.

Машина вдруг начинает замедлятся, сворачивая с главной дороги. Стараюсь не подавать виду, но внутри начинает клокотать паника. Почему мы свернули, зачем он едет так медленно, а затем вообще тянется рукой ко мне? Что он собирается сделать?

— Прости, — улыбается, когда крышка бардачка ударяется о мои колени. Он шарит там рукой, своими длинными офигенными пальцами, а затем протягивает мне конфету. — Держи, чтобы поднять настроение Снегурочке.

— Спасибо.

Он так широко улыбается, что не могу с себя выдавить, что не ем сладкое. Страшного же ничего не случится, от одной конфетки мои бёдра не станут в два раза шире.

Шоколад мягки, подтаявший от тепла машины. Но любимый горький и с орехами, так что я с удовольствием съедаю этот кусочек. Стараюсь языком достать до кусочка шоколада, затаившегося в уголке губ. И замечаю внимательный взгляд Сэма.

От него жар приливает к щекам, затапливает смущением. Стараюсь отвернутся к окну, чтобы прийти в себя, но даже в размытом отражении его глаза не отпускают меня.

Постепенно разговоры стихают. Я греюсь и оттаиваю, как настоящая Снегурочка. Разминаю руки, которые возвращают свои чувствительность. Слежу, чтобы кожа не белела или темнела. Только обморожения мне сейчас не хватало, лучший подарок под ёлочку. На день рождения мне уже Вселенная подарила аварию, хватит с меня сюрпризов.

Дворники скрипят, пытаясь справиться со снегопадом. Вот теперь за снежным лесом наблюдать намного приятнее, через стекло автомобиля. Я укладываю голову на стекло, чуть ударяясь при каждой яме. Прикрываю глаза и слушаю гул машины, постепенно проваливаясь в тёплое облако.

— Просыпайся, Спящая красавица, — чувствую нежное прикосновение к щеке. Горячая ладонь скользит дальше, слегка щекоча шею.

— Я Снегурочка или Спящая красавица? — уточняю, немного раздражаясь таким прозвищам. Я же назвалась своими именем, неужели так сложно запомнить? Назвалась же?

И тут я понимаю, что со мной говорит не Сэм. Другой незнакомый мужчина. Чуть ниже моего спасителя, но шире в плечах, темноволосый и с хищной улыбкой. Приподнимает только один уголок губ, от чего дыхание захватывает.

— Тогда просто принцесса, — вдруг произносит, видимо, Алекс. — Может, тебя, как принцессу, на ручках понести? Ты только попроси.

— Нет!

Я резко поднимаюсь, путаясь в ремне безопасности. Щёлкаю и вылетаю на улицу, чуть не сбивая с ног мужчины. Алекс мог и пошутить, но не хочу даже допускать того, чтобы он попытался меня поднять. Я поправилась и была жутко тяжелой, зачем лишний раз на это указывать.