— Бесноватыми пусть занимаются экзорцисты! — отрубил принц.

— Экзорцисты калечат души, выжигая из них то, чего сами не разумеют! — вмиг растерял всю свою невозмутимость отшельник. — Больше них вреда приносят только экзекуторы, но тех изначально ведет корысть и жажда власти…

— И что мне теперь, устроить приют для бесноватых?

Принц схватил со стола кружку с чаем и в три глотка осушил ее до дна. Темечко заломило, будто кто-то бился в голове, желая вырваться наружу. Эдвард выудил из кармашка четки и судорожно принялся перебирать их, пытаясь успокоить бешено стучавшее сердце.

— Нет, ваше высочество, — покачал головой отшельник. — Природу Бездны нужно изучать. Когда мы познаем ее, мы изменим мир! Кому нужны мертвые люди, именуемые святыми? Надо построить новые храмы…

— Довольно! — Принц с трудом унял бившую его дрожь, до боли стиснув пальцами граненые бусины четок. — Патрик, он и вправду спятил, или мне только кажется?

— Ваше высочество, — отшельник шагнул к Эдварду, — вы просто не представляете, что это даст вам лично. Бесы — не только проклятие, но и оружие. Понимая их природу и используя их, вы легко сокрушите всех врагов…

— Для начала я должен буду перебить половину собственных подданных, — с явственно прозвучавшим презрением в голосе ответил принц. — Против меня выступят все: чернь, лорды, Церковь. Ланс и Драгарн тоже не останутся в стороне: они давно точат зуб на наши континентальные провинции, а война с еретиками — прекрасный повод для военного союза.

— Но…

— Никаких «но»! — не выдержал Эдвард. — Называй свою цену и не морочь мне больше голову!

— Чтобы избавить вас от порчи, я буду вынужден принять ее на себя. — Отшельник внезапно успокоился. Зеленые глаза потемнели, а потом и вовсе сменили оттенок: один загорелся желтым огнем, второй стал серым, словно припорошенная дорожной пылью стекляшка. — Однако, если вы примете мое предложение…

— Еще раз услышу об этой ереси, отправлю на костер, — пообещал принц и в сердцах кинул в графа Нейла перчаткой. — Ты куда вообще меня притащил?

— А что, был большой выбор? — пожал плечами граф и поднялся на ноги. — Назовите уже свою цену, почтенный, или мы немедленно отбываем.

Отшельник несколько мгновений играл с графом в гляделки, потом опустил глаза и после недолгой паузы сразил принца наповал:

— Я хочу стать наставником вашего сына.

— Что?! Отдать первенца еретику?! — Эдвард от такой наглости потерял дар речи и заперхал. Придя в себя, он кинул на стол туго набитый кошель и многозначительно похлопал ладонью по рукояти меча. — Выбирай: золото или сталь.

— Ваше высочество, — ухватил принца за руку Патрик, — так нельзя!

— Нельзя? — прошипел принц в лицо советнику. — А ему надо мной издеваться можно?

— Нельзя вершить самосуд! Если узнают…

— Мне не нужно золото, — подлил масла в огонь отшельник.

— Ну что ж, — оставил в покое меч Эдвард, — ты сам выбрал свою судьбу. Уж поверь, я позабочусь, чтобы еще до захода солнца твой прах развеяли по ветру!

— Не думаю, что это в вашей власти, — не испугался угроз еретик. — В последнее время во владениях герцога Риза ваше слово мало что значит. Он, говорят, души в своей дочери не чаял…

— Ах ты подлец! — вскипел принц и вдруг хлопнул себя по лбу. — Герцог Риз! Ну конечно, как я сразу не сообразил!

— Мальчик получит прекрасное образование, можете не сомневаться.

— Моего сына еретик учить не будет! Никогда такому не бывать!

Эдвард схватил плащ и зашагал на выход, но у двери его нагнал Патрик.

— Ваше высочество, одумайтесь, — зашептал он на ухо принцу. — Из ведьминого отродья так и сяк не выйдет толку!

— Он не только ее сын, в его жилах течет и моя кровь! — осадил графа Эдвард. — Не забывай об этом!

— Но наполовину в нем порченая кровь Ризов, — уперся граф Нейл. — Прежде чем мы уедем, подумайте: хотите ли вы собственными руками преподнести корону одному из своих братьев?

— К бесам трон!

— Дорогой Эдвард! Возьмите себя в руки! В конце концов, мало ли что может случиться, пока ребенок растет? Никто из нас не вечен…

— А ведь и верно, — одумался принц, сунул Патрику скомканный плащ и, вернувшись в комнату, убрал в карман забытый на столе кошель. — Приступай, отшельник!

— Слово дано?

— Слово дано!

— Да будет так! — важно кивнул затворник и протянул руку к голове наследника престола.

Коснулся.

Эдварда передернуло от отвращения, он хотел было отодвинуться, но не успел: в глазах вспыхнули искры, тело наполнила смертная слабость, и принцу пришлось опереться о стол, чтобы не рухнуть на пол.

Мгновение спустя отшельник резко — будто жнец серпом взмахнул — отнял руку, и граф Нейл с изумлением увидел, что меж крепко сжатых пальцев у того извивается выдернутая из его высочества тень — тень куда более темная, чем ей полагалось быть при столь скудном освещении.

Еретик взмок от напряжения, его всего перекорежило, словно какая-то иная сущность пыталась перекроить человеческое тело по собственным меркам. И все же отшельник оказался сильней: когда его посеревшие пальцы разжались, от вырванной из принца тьмы не осталось и следа.

— Это все?.. — Эдвард помотал головой, прислушиваясь к собственным ощущениям. Понял, что разъедавшая все последние дни душу язва больше не высасывает из него силы, и широко улыбнулся: — Благодать-то какая…

— Да, ваше высочество. Как и договаривались, я вырвал беса из вашей души и заточил его в своей.

Отшельник вытер разом вспотевшее лицо и размеренно задышал, пытаясь унять лихорадочное сердцебиение.

— Вот и замечательно…

Принц забрал у графа плащ и, не прощаясь, устремился прочь из этого странного места. Он снова чувствовал себя живым, здоровым и полным сил. И это приводило его в неописуемый восторг.

— В семь лет, — толкнул Эдварда в спину голос отшельника. — Когда вашему сыну исполнится семь лет, я жду его у себя.

— Что? — недоуменно обернулся принц, который мыслями был уже далеко отсюда, потом вспомнил об уговоре и небрежно махнул рукой: — Ну да, конечно, конечно…

— И еще, ваше высочество! Я запер беса в себе, но если со мной что-нибудь случится, он непременно вернется по вашу душу.

Эдвард в бешенстве хлопнул дверью, молча вышел на крыльцо и расправил плечи. Набрал полную грудь морозного воздуха и моментально унял обуявший его гнев. Пусть в малыше и течет порченая кровь Ризов, еретик не станет его наставником никогда. Даже если ради этого принцу придется кого-то убить.

Никогда!

Год 971 от Великого Собора