света нет. Газа, скорее всего, тоже нет. В городе подозрительная тишина, соседи пропали, причём свои квартиры оставили открытыми. Эвакуировались, причём в спешке? А её почему оставили?

В любом случае, чтоб понять хоть что-то, ей придётся выйти на улицу. Только, пожалуй, не в мини-юбке.

Переоделась Анна быстро. Джинсы, футболка, кроссовки. Стёртые пальцы, разумеется, предварительно заклеила пластырем. Непонятно, зачем, сунула в карман разряженный смартфон.

Дверь в подъезд была отрыта настежь, сорванный доводчик болтался на искорёженном шарнире. Анна, крадучись, прошлась по заставленному машинами двору, обогнула торец собственного дома — и не вскрикнула только потому, что вовремя зажала себе рот ладонями.

Улица, на которой она жила, превратилась в кладбище искалеченных автомобилей. Сложенные гармошкой седаны, перевёрнутые джипы — одна бесконечная авария, тянущаяся до самого выезда на пролёгший под эстакадой дублёр, и дальше. Местами на асфальте виднелись подозрительные коричневые пятна.

А вот людей, напротив, нигде не было, никогда не засыпающая столица словно бы вымерла. Анна пошла вдоль дороги к эстакаде, задумчиво заглядывая внутрь брошенных машин.

А ведь грохот тут, наверное, стоял такой, что и мёртвого бы разбудил. А она, надо же, вот вообще ничегошеньки не услышала.

Дойдя до эстакады, Анна остановилась. И куда теперь?

Взгляд сам собой переместился на противоположный дублёр, туда, где она вчера застряла в машине вместе с таксистом Володей и его собакой. Машина с жёлтыми шашечками оказалась на том же самом месте, только вот на крыше её теперь возлежал новенький, блестящий боками чёрный пикап.

Анна бегом рванула туда, заглянула в покрытые трещинами окна. В салоне не оказалось ни Володи, ни овчарки.

Издалека послышался приглушённый расстоянием хлопок, а следом — скрежет, словно кто-то вскрывал огромную консервную банку таким же огромным, а в придачу ещё и тупым ножом. А вслед за этим примерно в километре от Анны над эстакадой в буквальном смысле слова взлетела зелёненькая малолитражка, грузно перевернулась в воздухе и с грохотом рухнула на дублёр.

От неожиданности Анна не удержалась на ногах, упала, больно ударившись пятой точкой об асфальт, отползла в сторону. Некстати вновь разболелась голова, мешая связно мыслить.

— Да что за?..

Ответом ей было донёсшееся из-за спины негромкое урчание. С замиранием сердца Анна медленно обернулась.

Метрах в тридцати от неё, непрерывно перекатываясь с носка на пятку, стоял мужчина в перепачканном костюме и с неестественно перекошенной словно бы от удара челюстью — Анна, ходившая когда-то на курсы первой помощи, с ходу определила перелом.

— Ой, — вскочила она, забыв обо всём. — Кто это вас так? Да вам же в больницу надо! Тут поликлиника есть, пешком далековато, но давайте я вам помогу дойти. Сегодня выходной, но травмпункт должен работать…

Мужчина заурчал громче, качнулся, поднимая руки.

— Вот так, правильно, — поддержала его Анна и медленно пошла навстречу. — Давайте руки.

Вновь раздался хлопок, голова мужчины дёрнулась, из виска плеснула струйка крови. Анна остолбенела, вконец перестав понимать, что происходит. А мужчина, сделав пару заплетающихся шагов, рухнул на асфальт и заскрёб по нему пальцами.

И тут нервы у Анны не выдержали. На скорости, которую никак от себя не ожидала, она рванула обратно к своему дому.

— Стой, дура! — крикнул кто-то ей вслед, но Анна и не подумала подчиниться, наоборот, ещё быстрее заработала ногами. Не сбавляя хода, свернула во двор, влетела в подъезд, взбежала на свой пятый этаж. А оказавшись в квартире и заперев дверь на оба замка и ночную задвижку, долго стояла, пытаясь отдышаться, а в голове, соперничая с вновь усилившейся болью, билась только одна мысль:

«Во что я, чёрт возьми, вляпалась?»

Глава 2

Все смешалось: люди, зомби…

До вечера Анна из квартиры больше не выходила. С улицы изредка доносились приглушённые выстрелы (теперь-то она знала, что это были за хлопки), грохот, скрежет и рычание, от которого вставали дыбом волосы.

Голова болела всё сильнее, добавилась тошнота. Анна проглотила ещё одну таблетку, запив остатками колы, но это слабо помогло. Больше обезболивающих не было.

Анна злилась — на себя, на вчерашний корпоратив, где напилась едва ли не впервые в жизни, на туман и даже на таксиста Володю, хотя уж он-то был совершенно ни при чём. Ещё Анна злилась на Москву, но как раз это для неё было совершенно нормально.

Подружиться с шумной, торопливой, избалованной столицей Анна не смогла, хоть и прожила в ней все свои двадцать семь лет жизни. Они были слишком разные. Анна всегда мечтала об уединении в крохотном домике где-нибудь на берегу моря, о спокойной и неторопливой жизни. Москва же могла ей предложить только свой бешеный, выжимающий все соки ритм, да множество развлечений, в которых Анна не нуждалась.

Видимо, настал час им, наконец, распрощаться.

У входной двери стоял туго набитый рюкзак с дополнительными лямками на поясе, доставшийся Анне от бывшего. Внутри было только самое необходимое: паспорт, медикаменты, запасной комплект одежды, запасная пара кроссовок, все наличные деньги, банковская карта, две найденных в кладовке банки фасоли и завёрнутый в полотенце нож. Туда же отправился не подающий признаков жизни смартфон вместе с зарядкой и ещё одна полулитровая бутылка колы — простой воды в холодильнике не обнаружилось.

Но до наступления темноты покидать ставшую убежищем квартиру Анна не собиралась. Днём она будет слишком заметна на пустынной улице и может попасться на глаза кому-нибудь не тому — например, стрелку, что на её глазах хладнокровно убил ни в чём не повинного человека.

Почему он не выстрелил в неё? Ну, может, патроны у стрелка закончились. Или счёл худенькую девушку с растрёпанными чёрными волосами достаточно безобидной, чтоб позволить себе сэкономить боеприпас. А может — выследил её и только и ждёт, как она высунется из двери, чтоб прикончить или сделать что-нибудь похуже.

О последнем варианте Анна старалась не думать. Плохо приспособленная к нервной, но безопасной московской жизни, она, тем не менее, каким-то невероятным образом умела выкручиваться из ситуаций, напрямую угрожающих её жизни.

Однажды она чуть не сорвалась с горного перевала, когда бывший — заядлый турист, — зачем-то потащил её в один из своих походов. Удержалась лишь благодаря тому, что в нужный момент страх отступил, а мозг, наоборот, заработал на полную и принялся отдавать телу команды — извернись вот так, ухватись за тот выступ. Сейчас неизбежно ударишься головой — терпи, пальцы не разжимай. Тогда Анна заработала серьёзное сотрясение. Но зато осталась жива. И до сих пор испытывала некоторую гордость