“Это я удачно заехал”, – подумал я и отправился на улицу искать проституток.

Проституток я искал своеобразно. Поняв, что вечером, больше похожим на полярную ночь, среди двухметровых сугробов при температуре минус тридцать найти что-то подходящее мне будет трудно, я обошёл все центровые “сёйны-юны”, местные столовки, и заглянул в киоск “Союзпечать”.

– “Всё для Вас” есть? – захотел я по старой памяти газету бесплатных объявлений.

Мы, бандиты, изучали выходные данные изданий, на которые покушались, и Сыктывкар запомнился мне в перечне городов распространения этой всероссийской семьи газет. На рекламных страницах меня ждало разочарование. Кто-то продавал картошку, выделывал оленьи шкуры, менял пимы 38-го размера на вачеги – холщовые рукавицы – с доплатой. Сексом там даже не пахло. Я расстроился. Но мне хватило ума обратиться за помощью к портье, как я мысленно назвал весёлую комячку за соракет, стриженную по их местной тёткиной моде седеющую блондинку.

– Что можете предложить в смысле досуга? – улыбнулся я ей своей лучшей мужской улыбкой.

– У нас есть театр и национальный музей, – простодушно ответила она.

– Ну а одинокому страннику что делать в далёком городе без жены?

– А, вы про это! – хохотнула весёлая комячка. – Вот у меня тут совершенно случайно завалялось.

Она открыла ящик в столе, извлекла оттуда что-то и протянула мне. На маленьком клочке тетрадного листа в фиолетовую клетку был написан номер телефона и ниже каллиграфическим почерком выведено: “Миледи”.

– Вообще они после семи часов сами звонят в номера.

Я кивнул и уже в коридоре услышал трели телефонных звонков. Как только заканчивали звонить в одном номере, звонок сразу же раздавался в следующем. Трубки никто не снимал. Я был единственный постоялец на этаже.

– А у вас есть девушки коренной национальности, которые знают язык? – чуть позже озадачил я Миледи на другом конце провода.

– Да, наши девушки знают английский, французский... – просипела в трубке Миледи.

– Нет, я про коми.

– Коми? – удивилась Миледи так, как будто впервые слышала о таком народе. – Ну, спеть что-нибудь смогут. Частушки...

Через десять минут я стоял во дворе и выбирал девушек. Они сидели в “жУчке”-шестёрке и лучезарно мне улыбались.

– Если надо, у нас есть ещё, – сказал водитель, вышел из машины и открыл багажник.

Из багажника с диким смехом выпрыгнули две крошечные малолетки.

– А чего они тут? – обалдел я.

– А им нравится, – засмеялись бабы в машине.

Я выбрал скуластенькую блондиночку, грудастую, с простым и милым лицом честной поселковой девчонки.

– Поедешь со мной в Питер? – прошептал я ей в ухо.

– Ну куда я поеду? – загундосила она неожиданно низким голосом, бу-бу-бу и тому подобное, и сразу мне разонравилась.

В итоге мне пришлось остановить свой выбор на юной худенькой брюнеточке. Я расплатился: нужно было четыреста пятьдесят рублей, я дал пятихатку, сдачи у них, конечно же, не нашлось. Я поднялся с ней в номер и попросил её не раздеваться.

Теперь я вам всё объясню. Кроме того, что я абсолютно больной на всю голову парень, я к тому же невероятно романтичный и образованный. Я закончил университет, юридические предметы мне преподавал бывший мэр Петербурга Собчак, я отлично знаю географию и обычаи народов мира. Мне позарез надо было, чтобы Таня трахалась с другими мужиками, поэтому я прилетел в Сыктывкар, снял проститутку и намеревался привезти её к моей любимой в Питер, чего тут непонятного. У коми помимо разных других странностей есть древний языческий обычай делиться с гостем женой. В плане сексуальной гостеприимности коми дадут фору всем малым народам. Утолить половой голод путника для их женщин святое дело. Ясно, что с помощью настоящей дочери пармы я рассчитывал приобщить Таню к этому замечательному обычаю и привить ей вкус к прекрасному ремеслу – проституции сакрального характера, потому что при всех моих сексуальных причудах я не хотел, чтобы моя ненаглядная жёнушка трахалась с другими мужиками бесплатно.

Во имя выполнения этого чудесного плана я не стал сношать юную брюнетку, а, наоборот, повёл её на следующий день в ресторан, попросил взять из дома паспорт, поменял обратный авиабилет на два железнодорожных и сказал в шутку, что продам её в Питере на половые органы. Разводилу, как известно, не разведёшь. Но бывают исключения. Девочке оказалось шестнадцать лет. В назначенную дату отъезда она прекраснейше сдала свой билет и на полученные деньги шикарно нашырялась герычем, как мне потом доверительно поведали её более порядочные сестрички из багажника.

Я опять позвонил Миледи. Трубку взяла уже знакомая мне бубнилка, которую я узнал по характерным низким нотам, похожим на паровозные гудки. Местные бандоны справедливо звали бубнилку Слоником, она прилежно участвовала во всех субботниках и в этот раз не осталась со мной, поскольку обещала быть на работе.

– Я приду утром, – поклялась Слоник в ботфортах и, опасно цокая каблуками, ушла в полярную ночь.

В семь часов в номере, как всегда, раздался звонок.

– Вы знаете, я так подумала, я, наверно, сама к вам приеду! – обрадовала меня Миледи в трубке.

– У меня понос, – соврал я, бросил трубку и впервые в жизни не добежал до унитаза. В туалете двумя этажами ниже я оставил всё на линолеуме в коридоре и потом затёр газетой “Всё для Вас”.

Утром Слоник, больше напоминавшая жёлтого от бессонницы затраханного вампира, назвалась Надей и объявила, что едет со мной в Питер. “Помогать моей жене Тане”, как официально сообщил ей я.

В поездах Сыктывкар–Котлас и Котлас–Петербург мы очень много смеялись и пили, и прогуляли все её скопленные за зиму деньги. В гостинице Котласа Надя предложила мне сдвинуть кровати.

– Я понимаю, – сказала она. – Мы едем к твоей девушке. Но если ты боишься без презика, у меня есть.

– Мы пьяные, я хочу, чтобы потом мы ни о чём не жалели, – сделал я благородное лицо, боясь потерять эрекцию и облажаться, и мужественно подрочил в туалете на этаже.

* * *

В Питере я привёз Надю в ближайшую к моему дому гостиницу, чтобы девочка привела себя в порядок, и поехал подготовить к встрече на Эльбе мою послушную Таню. Я не очень объяснял ей цель моего путешествия в Сыктывкар, она поняла всё сама: “Ты же сказал, что привезёшь мне помощницу”, но почему-то решила, что помощниц будет две.

– Нет, одна, – порадовался я такой покорности жены и велел ей надеть лучшие одежды, чтобы произвести впечатление на Надю.

Мы стали жить вместе. Девочки ходили в магазин, Надя помогала Тане по дому, спали все на одной кровати – счастливая шведская семья. Вечерами Надя рассказывала впечатлительной Тане о своей профессии, занимательные истории из прошлого, а Таня молчала, слушала, и даже в темноте было видно, что ей интересно. Почувствовав, что жена готова, я подбил приятеля сыграть роль её первого клиента.