3. Если у вас мало времени, пропускайте оглавление тоже.

4. Если честно, многим из вас, наверное, захочется пропустить большой кусок из середины, а именно страницы 236–404: там речь идет о жизни людей двадцати с чем-то лет, а ее трудно описать так, чтоб было интересно, хотя тем, кто жил этой жизнью в то время, нравилось.

5. Будем честны: первые три-четыре главы таковы, что многим из вас, быть может, и захочется потратить на них время. Таким образом, рубежом можно считать страницу 141, так что получается текст нормальной величины, вроде небольшой повести. Первые четыре главы посвящены одной-единственной теме, чем остальная часть книги похвастаться не может.

6. Остальная часть книги написана несколько неровно.

Сколько бы ни хвастался автор в других местах этой книги, говоря строго, ее нельзя назвать полностью основанной на реальных событиях. Многие эпизоды были домыслены — в разной степени и для разных целей.

ДИАЛОГИ: Они, разумеется, по большей части реконструированы. Хотя в своей основе диалоги верны — за исключением тех случаев, когда они очевидно недостоверны, к примеру, когда персонажи выламываются из нарративного пространственно-временного континуума и начинают назойливо рассуждать о самой книге, — они воспроизводились по памяти и отражают как ограниченность памяти автора, так и причуды его воображения. Все слова и фразы, принадлежащие другим людям, были пропущены через конвейер и сконструированы: 1) как они отложились в памяти; 2) как были записаны; 3) как были переписаны, чтобы звучать точнее; 4) как они были отредактированы для соответствия повествованию (хоть и сохранили в сущности свою истинность); 5) как были переписаны еще раз, чтобы автору и другим персонажам не было стыдно за совершенно нечленораздельное звучание реплик, что неизбежно случается или случилось бы, если бы эти реплики, почти непременно начинающиеся со слова «чувак» — к примеру: «Чувак, она умерла» — были бы записаны буквально в том виде, в каком они были произнесены. Впрочем, следует отметить одно примечательное обстоятельство: самые сюрреалистичные диалоги в книге, вроде разговора с латиноамериканскими подростками или с Дженной, которой автор вешает на уши лапшу, наиболее близки к истине.

ХАРАКТЕРЫ И ИХ ХАРАКТЕРИСТИКИ: Автору пришлось, хотя он и ненавидит это делать, изменить несколько имен и предпринять иные действия, чтобы замаскировать тех персонажей, имена которых он изменил. Прежде всего это касается персонажа по имени Джон, которого в настоящей жизни зовут совсем не Джон: просто двойник Джона в реальном мире справедливо не желал обнародования некоторых темных сторон своей жизни, хотя, прочитав рукопись, он не стал возражать против того, что кто-то другой совершает его поступки и произносит его слова. Особенно когда персонаж представляет собой не точное факсимиле, а что-то вроде амальгамы. С Джоном именно такой случай. Чтобы образ Джона заработал по-настоящему и чтобы получился приемлемый рассказ, потребовались изменения, породившие эффект домино, когда одно изменение влечет за собой другие. Например: в реальной жизни Мередит Вайсс (реальная личность) с Джоном почти незнакома. Девушка, которая в действительности была посредницей, — вовсе не Мередит, а другая девушка, но ее упоминание раскрыло бы всю цепочку, и несчастный Джон оказался бы разоблачен, чего никак нельзя было допускать. Тогда автор позвонил Мередит:

— Эй.

— Эй.

— Ты не возражаешь, что будешь делать [то-то и то-то] и говорить [то-то и то-то], хотя ты на самом деле ничего такого не делала и не говорила?

— Да нет, не возражаю.

Так все и вышло. Однако стоит заметить, что основная сцена с Мередит в Главе V не содержит никаких домыслов. Можете спросить ее сами. Она живет в Южной Калифорнии.

В других случаях замена имен оговаривается в самом тексте книги. Идем дальше:

МЕСТА И ВРЕМЯ ДЕЙСТВИЯ: Прежде всего, в некоторых случаях было изменено место действия. В Главе V таких случаев целых два. Разговор с Дженной, при котором рассказчик сообщает ей, что Тоф выстрелил из пистолета в школе, а потом скрылся, на самом деле произошел не в этот вечер и не в этом месте, а на заднем сиденье автомобиля ночью накануне нового, 1996-го, года. Позднее в той же главе рассказчик с вышеупомянутой Мередит попадает в переделку с несколькими юношами на побережье в Сан-Франциско. Это событие, во всем остальном абсолютно достоверное, на самом деле произошло в Лос-Анджелесе. Кроме того, в этой главе, как и в нескольких других, пришлось прибегнуть к хронологической компрессии. В основном эти случаи оговорены в тексте книги, но здесь мы повторим еще раз: в последней трети книги многие события кажутся произошедшими в короткий промежуток времени. Многие действительно произошли за совсем короткий промежуток, а многие — нет. С другой стороны, следует отметить, что ряд глав (I, II, IV и VII) вообще не содержат хронологической компрессии.

ПРИМЕЧАНИЕ О ШКОЛЕ «КОЛУМБИНА»: Книга была написана, а диалоги, воспроизведенные в ней, произнесены за много лет до страшных событий, произошедших в этой школе и других местах[1]. Никакой иронии по отношению к таким вещам, намеренной или ненамеренной, здесь нет.

ИЗЪЯТИЯ: Было выпущено несколько совершенно отличных любовных сцен — по требованию тех, кто ныне состоят в браке или в связи. Кроме того, был выброшен потрясающий кусок — на 100 % достоверный, — в котором участвует большая часть главных героев книги и кит. Ниже в данном издании будут отражены изъятия некоторого количества предложений, абзацев и фрагментов.

В частности:

Стр. 42. Мы лежим на кровати, и проходит всего несколько долгих часов, когда спят и Бет, и Тоф, и моя мать. Большую часть этого времени я не сплю. Я люблю темный промежуток ночи между полуночью и половиной пятого, когда все пустеет, а потолки становятся тверже и выше. Пока остальные спят, я могу дышать и мыслить, в каком-то смысле могу остановить время, могу представить себе — всегда об этом мечтал — что, пока все застыли, деловито тружусь над ними, делаю то, что нужно сделать, подобно эльфам, которые мастерят ботинки, когда дети спят.

Я лежу, утонув в янтарной комнате, и думаю, сморит ли меня под утро. Думаю, полагаю, у меня получится поспать часов где-нибудь с пяти до десяти, пока не придут медсестры и не начнут подметать и наводить порядок, — поэтому я удовольствуюсь тем, что не сплю.

Но мне не дает жить кушетка с тонким матрасом и прут, который впивается мне в спину, впивается в позвоночник, разрезает его пополам. Тоф ворочается и брыкается. А с другого конца комнаты — ее неровное дыхание.

Стр. 144. Ну что тут скажешь? К нам приехал Билл, мы втроем едем через Бэй-Бридж и разговариваем о работе биржевого брокера. Оказывается, после того как Тоф провел выходные на Манхэттен-Бич с Биллом и двумя его соседями по квартире, брокерами, он тоже захотел стать брокером. Билл настолько загорелся этой идеей, что с трудом сдерживается, чтобы не купить ему пару подтяжек и тикер размером со стартер.