Равнодушие сменилось страхом, который заставил мозг усиленно работать над проблемой.

Невидимое животное опять заурчало, раздались звуки шагов, но странные – частые и громкие, больше похожие на цоканье. Явно не собачьи, хотя когти у тех могут издавать такие звуки, это же не кошки, умеющие их втягивать. Но и на каблучки женские не похожи: не могу представить даму, которая способна издавать такие урчащие звуки. Человеческое горло вообще не приспособлено к такому, разве что в ужастиках кинорежиссерам удается смодулировать нечто похожее.

«Ох, блин!» – мысленно вскрикнув, я погрузился в холодную глинистую жижу в яме, в которую ночью свалилась наша машина. Другого места, где можно спрятаться от неизвестного животного, я не смог придумать. Да и голова совсем не варила, в ней родилась одна мысль, что это укрытие вполне себе ничего, на большее она оказалась не способна.

Я совсем не думал, что собака, даже бешеная, решится прыгнуть в канаву. Водобоязнь не даст, сильно на это надеюсь. Мне бы дождаться помощи, а там плевать на все – полицию, обвинения. Лишь бы скорей оказаться в больнице и узнать, что случилось с Пашкой. А холод и смущение за свой непрезентабельный внешний вид я переживу как-нибудь.

Урчание и стук приблизились к самому краю, еще чуть-чуть – и я увижу того, кто их издает.

– А-а! – Крик сам собой вырвался из горла, когда я увидел урчащую тварь на краю ямы. Меньше всего это создание походило на человека. Серо-сизая отекшая кожа, вытянутая вперед челюсть, крупные заострившиеся зубы, приподнимающие темные губы. На голове существа почти не осталось волос, лишь несколько слипшихся от грязи пучков. Пальцы рук удлинились, увеличились суставы, а ногти приобрели схожесть со звериными когтями. Снизу тварь была голая, сверху тело прикрывал порванный грязный-прегрязный свитер.

Зомби. Упырь. Живой мертвец. Как только их не называют в фильмах и книгах! И вот один из этих персонажей появился рядом со мной.

Стало так жутко, что позабыл о своем недомогании.

Усилив тональность урчания, зомби прыгнул со своего места ко мне в яму. Я успел отшатнуться в сторону в самый последний момент, почти влип в стенку канавы, пропустив тварь в метре от себя. Мертвец со всего маха и с громким хлюпаньем вошел по пояс в жидкую глину и намертво там застрял. Это совсем не то что осторожно спуститься, придерживаясь за края и постоянно переступая, чтобы не засосало, – он вонзился в глинистую жижу, как гвоздь в трухлявую доску.

Вытянув руки в мою сторону, мертвяк лег на жижу и сумел меня зацепить длинными пальцами с уродливыми желтоватыми крючковатыми ногтями. От быстрого движения двух лап моя рубашка превратилась в лохмотья, а на теле появилось несколько глубоких ран. Боли почти не почувствовал – адреналин работал, как неплохое обезболивающее. И благодаря ему же я выскочил наверх по отвесной и скользкой стене, оставив плотно завязшего зомби плескаться в яме и громко урчать от недовольства тем, что добыча ушла. В голове практически не отложилось, как я совершил этот подвиг.

«Подальше от города, подальше от жилья, подальше от людей!» – билась в голове мысль, гоня меня вдоль обочины под прикрытием высокой дорожной насыпи, в сторону поля, начинающегося сразу за заправкой.

Поле оказалось картофельным: его высокая ботва, поднимающаяся до середины моего бедра, и глубокие грядки хорошо спрятали меня от чужих взглядов.

Отдышавшись, осмыслил то, что недавно увидел.

В галлюцинации я не верил. Никогда подобными расстройствами не страдал, ни разу не баловался «травкой» и «кислотой». Да я даже не курил и алкоголем сильно не увлекался! Зато я верил своим глазам – тот… то существо, издающее странные звуки, человеком не было, хотя отдаленно на него походило. Почти точно таких же ваяли режиссеры ужастиков – от Голливуда до Болливуда.

Зомби.

На существе ведь даже остатки одежды имелись, рваные и засаленные до невозможности, явно не день или два носит их.

Я стер слой грязи с левой руки и посмотрел еще раз на рану. Потом, холодея от мысли о страшной участи, чуть прикусил кожу рядом с нею. Отпечаток зубов совпадал с укусом, это явно след человеческих зубов.

– Млин! – зашипел я и ударил кулаком по рыхлой грядке. – Гады, за что?

Теперь я понял причину своего недомогания. Заражение неведомым вирусом, который поразил жителей городка.

Война и удар бактериологическим оружием? Авария на некоем предприятии? Теракт? Падение метеора со спорами бактерий, вызывающих зомбирование?

Ответов на все эти вопросы у меня не было.

Внезапно появилась безумная мысль, что все еще может обойтись, если я отрежу укушенную руку. Всего лишь левая, а я правша – быстро привыкну, зато жить буду. Несколько секунд я серьезно обдумывал эту чушь.

– Уже поздно, – прошептал я, процитировав слова киношного генерала из старого отечественного комедийного боевика. В самом деле, рубить нужно было сразу, когда кусок плоти отхватила неведомая тварь, а сейчас зараза уже по всему организму кровью разнесена. Одна надежда – на иммунитет и русское авось.

Авось да вывезет кривая куда-нибудь.

В грядках меня сморил сон. Незаметно для себя, опустошенный физически и морально, я отрубился и очнулся только от лучей солнца, начавших припекать спину.

Самочувствие было совсем гадкое. Все тело крутило, то жар, то холод терзали его. Левая рука распухла, из раны начала сочиться сукровица. Кисти рук постигла та же участь – ни сжать в кулаки, ни распрямить пальцы. Вот, кстати, еще одна проблема, если бы я решился на ампутацию. Ну, отрубил бы я себе укушенную руку, и что? Кожа на кулаках сбита почти до костей, там явно и слюна, и кровь зомбака попала внутрь. Отрубил бы и просто-напросто умер калекой, а в армии живых мертвецов стало бы на однорукого зомби больше.

Лежать и помирать не хотелось ни капли. В городок тоже идти желания не было. До меня ни разу с той стороны не донесся ни один звук, все как будто (хотя почему как?) вымерли. Даже перестрелки не услышал, а ведь отдел полиции в городе должен быть, как-никак пятнадцать-двадцать тысяч населения, одним опорным пунктом не обойтись. Плюс охотники, плюс какие-нибудь выживальщики, плюс криминал, которого не может не быть, а у бандитов левые стволы, даже если это переточенные «газовики» и обрезы «тулок» с «ижами». И несмотря на все вышеперечисленное, в городе стояла тишина.

Нет, не туда моя дорога меня ведет, не туда. Нужно к себе возвращаться, к родным и друзьям. Не верю я, что везде такие ужасы.

И тут я спохватился – ведь можно позвонить, прояснить обстановку, сообщить о беде, просто дать знать, что жив и местами здоров.

Я полез в карман, во второй и выругался, когда понял, что аппарата нет. Я мог его потерять в ночной драке, о которой у меня отшибло память, мог выронить при прыжке в яму, или сотовый выпал от удара когтей чудовища…

Без телефона было очень плохо, учитывая творящееся вокруг. В случае войны, теракта или карантина сотовые станции обязательно известили бы об этом абонентов в данной местности.