Эдуард в связи с этим подал Котошеву[13]заявление: уезжаю 30-го при наличии трех солнечных дней – позаботьтесь о другом операторе.

Однако это не первая важность. В общем, сняли:

1. Волны (они годны только для тревожной ночи).

2. Другие волны – хорошие, но сняты без солнца.

3. Все с юпитерами на «Коминтерне».

4. Детали встречи.

5. Выстрелы из орудий.

6. Встреча с эскадрой.

Осталось:

1. Макет.

2. Взрывы.

3. Еще хвосты.

4. Вельбот.

5. Блокшив (в море).

6. Ялики.

7. Собрание.

Снимаем наспех, редко дублируем. Ибо солнце только урывками, в час по чайной ложке, да и то не каждый день. Сегодня второй день после Вашего отъезда приблизительно светло. Наезд носа на аппарат, кажется, будет хорош[14].

За «эскадру» нечего писать – сами увидите, что с ней можно делать. То, что там сделано, – это сверхмаксимум того, что возможно было сделать при наличии всех обстоятельств[15].

Если погода будет держаться четыре дня, мы снимем все необходимое и увидимся с Вами.

Теперь вопрос с Эдуардом[16]. Он упорно хочет уезжать 30-го, в крайнем случае, 1-го. Если солнца не будет, мы ведь ничего не снимем, а вельбот, хвосты, ялики и большие волны снять надо обязательно.

Нас интересует, будет ли что-нибудь смонтировано к нашему приезду. Эдуард уверяет, что нет! Я уверяю, что будет, должно быть. Так или иначе, в этом весь смысл (в 20-м!)[17].

Дорогой учитель, 20-е – это ХО! ХО!

20-е – это должно быть число нового триумфа, и, Сергей Михайлович, давайте, жмите, и – очень даже прошу Вас, – на монтаж и все прочее, чтобы было!

Жму руку. ХО! ХО!

Гриша.

Сергей Эйзенштейн. Григорий Александров всю жизнь называл его не иначе как своим дорогим Учителем.

Г. АЛЕКСАНДРОВ – С. ЭЙЗЕНШТЕЙНУ

Севастополь, 27 ноября.

Вот что, дорогой учитель, Сергей Михайлович! Бывает, знаете, порода людей «Белой кости», говенная порода. Так Котошев из породы «белых хрящей», не иначе. Шурка[18]расскажет, что и как. Сегодня они сорвали и взрыв, и макет по своей неряшливости и халтурности[19].

Я не знаю, чего я там наснимал (боюсь, конечно, страшно), но мне кажется, что все это плохо, и плохо потому, что не успеваешь подумать о каком-нибудь постановочном задании, а не только написать что-нибудь предварительно на бумажке. Во-первых, еще ни разу не снимали то, что я себе намечал. То что-нибудь не готово, то солнца нет, то кого-нибудь нет, то разрешения нет – понимаете?

Между прочим, там снята сцена: «Барский – командир корабля пробует обед»[20]. Снята она очень паршиво, причины изъясню позже, а снимал я ее потому, что не было солнца и было время, да и «юпитер» был в салоне. Думаю, что она пригодится, если уж не очень паршиво снята.