— Забудьте об этом раз и навсегда! — проворчал Квиллер.

Но женщины продолжали обмениваться кивками и улыбками, Арчи же, просияв, заметил:

— Что-то подсказывает мне, что мы не в последний раз говорим об этом. Кстати, как дела в «Пиратском сундуке»? — спросил он Полли.

— Прекрасно! У нас, в Пикаксе, оказывается, полно библиофилов, и они склонны думать, что название магазина намекает на полки, полные сокровищ.

— Чудесно! — порадовалась Милдред. — А как поживает Библиокот?

— Многие покупатели, — ответила Полли, — вероятно, никогда раньше не видели апельсинового джема, потому что просто шалеют от рыжей шерстки и изумрудных глаз. Котик очаровал всех, но однажды зашипел на покупательницу и оскалил клыки. От неё слишком сильно пахло туалетной водой! Она удалилась разгневанная, ничего не купив, а нам пришлось включить вентилятор.

— А как Джадд Эмхёрст справляется с обязанностями менеджера по особым делам? — спросила Милдред.

— Всем известно, что он, прежде чем уйти на покой, работал инженером Мусвиллской электрической компании, но мало кто знает, что Джадд всю жизнь был книжным червем и что у него обширная библиотека. А его «Час историй» для маленьких детишек имеет огромный успех. Детям он нравится — этакий добрый седой дедушка.

Милдред возразила:

— Да, я знаю, он на пенсии, но мне кажется, он все-таки слишком молод, чтобы быть седым.

— Джадд поседел за одну ужасную ночь, — объяснила Полли, — на работе. Бригада линейных монтеров работала под его началом в лесу, разыскивая поврежденные после крупной аварии линии электропередач. Его чуть не убило упавшее дерево. По-моему, он вышел на пенсию раньше срока.

— После сильных дождей всегда случаются аварии на линии. Земля мокрая, и деревья, у которых корни вылезли на поверхность, валятся, как кегли в боулинге. Нет, не хотел бы я работать монтером, — заметил Арчи.

Полли сказала:

— Джадд мог бы написать книгу о том, что пережил, жаль, что он не владеет пером.

— Пусть Квиллер напишет за него, — предложила Милдред.

Все трое испытующе посмотрели на Квиллера, а тот хмыкнул в усы.

Милдред, бурля оптимизмом, продолжала:

— К счастью, наш мистер Хорошая Погода обещает славные деньки для предстоящих пикников и парадов!

Два газетчика-ветерана обменялись насмешливыми взглядами.

Разговор ещё продолжался какое-то время, но на сей раз теплая компания разошлась довольно рано.

Арчи спросил Квиллера:

— О чём будет твоя вторничная колонка? Придумал что-нибудь стоящее?

— Не даю никакой предварительной информации. Тебе придется подождать номера и купить газету.

После прощального обеда у Райкеров Квиллер и его домочадцы перебрались в перестроенный амбар для хранения яблок на юго-востоке Пикакса. Оттуда было рукой подать до места грядущих событий, но в то же время лес заслонял обитателей амбара от шума и гвалта.

Квиллер менял скученность кондоминиума на уединенность и приватность амбара с полосой земли. Что до земельного участка, то это был один из курьёзов Пикакса, полного курьезов. Впрочем, этот вполне поддавался объяснению.

История его восходила к дням первых поселенцев, когда чересполосица была нормой: фермеры владели участками длиной в полмили, но не шире сегодняшних многоквартирных домов. Здесь располагался яблоневый сад Тревельянов, и проезд неподалеку все ещё носил их имя, но цепь несчастий вынудила семью продать свое имущество.

Когда-то амбар служил перевалочным пунктом, где разгружали повозки с яблоками, а уже отсюда их развозили по разным складам.

Когда Квиллер вступал в наследство, ему достался также особняк из плитняка, выходящий фасадом на Мейн-стрит. Теперь в нем размещался театр. За ним простиралась чаща, которую Квиллер прозвал лесом Маркони. Там обитала сова, чье уханье приводило на память азбуку Морзе. За лесом стоял яблочный амбар, крытый обветрившейся дранкой. Он имел форму восьмиугольника и куполообразную крышу.

Вместо пришедшего в упадок яблоневого сада посадили вечнозеленые и плодовые деревья, которые привлекали бабочек и птиц. На месте бывшей фермы Тревельянов вырос Центр искусств.

Что до амбара, то интерьер его изменился настолько, что немногие избранные, которым довелось побывать внутри, называли его восьмым чудом света. Для хозяина «чуда» и двух его кошек это был просто дом, в котором им довольно спокойно жилось.

Общий объём жилых помещений составлял четыре тысячи кубических футов. И здесь имелись три полуэтажа-антресоли, соединенных лестницей и пандусами. Но Квиллер упорно вел себя так, как будто это обыкновенный дом с тремя спальнями.

Центром просторного первого этажа являлся кубической формы камин, белый, с тремя дымоходами до потолка. По сторонам его группировались несколько помещений с открытой планировкой: кухня, где Квиллер кормил кошек и подогревал себе суп, со стойкой и буфетом; столовая, которой пользовались редко, разве что для парадных приемов или благотворительных вечеров с шампанским; просторный холл, где Квиллер держал два велосипеда — «лежачий», с ковшеобразным сиденьем, в котором велосипедист откидывается назад и, задрав ноги, крутит педали и обычный, британский, модели «Серебряный свет»; библиотека, где он читал вслух для кошек; гостиная с двумя удобными диванами, расположенными углом, и большим квадратным кофейным столиком.

Все тёмные деревянные поверхности выцвели до оттенка меда. Свет проникал сквозь причудливой формы окна, которые при перестройке прорезали в стенах амбара.

Мебель была совершенно во вкусе Квиллера: современная, массивная, удобная. И сиамцам всё это подходило как нельзя лучше. Они носились по лестнице, балансировали на стропилах, подобно канатоходцам, и зарывались в мягкие подушки диванов.

Когда троица возвращалась домой после долгого отсутствия, кошки перво-наперво проверяли, всё ли на месте — и прежде всего, миски для еды и питья (его и её) под кухонным столом.

Кошачьи апартаменты по-прежнему располагались на третьем полуэтаже.

Итак, корзины для мусора на своих местах, хотя и пустые пока. Из холла можно поглазеть на ворон. В общем и целом мир и порядок!

Квиллер никогда не думал, что станет самым богатым человеком на северо-востоке Соединенных Штатов, и не желал этого, но, раз уж так вышло, старался извлечь из своего положения наибольшую пользу для города. Благотворительный Фонд К. неустанно вкладывал деньги в разные проекты на благо Мусвилла. Мистер К. - именно так звали Квиллера сограждане — вёл популярную колонку в газете, выслушивал людей, давал продуманные советы, баловал своих сиамских кошек.

— Рад снова видеть тебя в городе, — сказал поверенный Дж. Аллен Бартер, прибыв ранним утром во вторник в амбар, чтобы обсудить дела Фонда К.