– На тебе тоже не написано, что ты гений маркетинга, – осадила она Димитриса.

Следовало бы взять себя в руки, но он приводил ее в ярость.

– И довольно продуктивный, – заверил он. – Можешь поспрашивать у людей. Но похоже, ты этим уже занимаешься и без моей подсказки. Курируешь все наши отели в Европе?

– Я? А… Нет. В моем активе только английский и французский.

Натали успокаивала себя: даже если он уволит ее, голодать им с дочкой не придется. И на улице они не останутся – можно перебраться к бывшей свекрови. Зоуи будет только рада. Девочка обожает ферму. Она была счастлива, когда Натали сказала, что та проведет с бабушкой целых три недели.

Нет, это недоразумение не может создать для нее существенных проблем.

– Мне всегда хотелось путешествовать, так что я… – Натали замолчала, понимая, что говорит, возможно, слишком много. – Улучшения в программном обеспечении хотят ввести до конца года. Это очень большой объем работы. Мы трудимся целой командой, потому что одному человеку не под силу справиться со всем.

– Так, значит, ты здесь по работе и ради достопримечательностей? И нет никакого романа? Это ты хочешь сказать?

– Да. – Она опять покраснела. Этот мужчина действует ей на нервы. – Естественно, я здесь по работе.

Натали конечно же предполагала, что в такой деловой поездке можно закрутить роман, как у взрослых. Это было бы удобно, и дочка никогда не узнала бы. Но это не было ее целью и день ото дня все больше превращалось в несбыточную мечту. Но поездка поможет ей по крайней мере развеяться, сбросить груз ответственности, который она ощущает, будучи матерью-одиночкой. Каждый день превращался для Натали в битву со счетами, с воспоминаниями о бывшем…

Нет, Димитрис последний человек, с которым она может вести подобные разговоры.

– Даже если допустить, что я искала романтическое приключение, – процедила она, – чего я не делаю, вряд ли я покусилась бы на владельца компании.

– Поужинаем сегодня?

Внутренности сделали сальто.

Вот, значит, как это делается?

Зря она пыталась научиться у окружающих, как надо знакомиться. Издали ей все казалось очень сложным, а Димитрис делал это играючи.

«Наверняка много практики», – язвительно подумала Натали.

Ужин с Димитрисом? Нет, это невозможно. Сердце учащенно забилось, частично из страха – потому что, ах, посмотрите какой он! Роскошный повеса, который знает ночной Париж, как свои пять пальцев.

Она снова скрестила руки на груди.

– Это что, проверка? Из-за Тео? Возможно, он и женился на женщине, которая когда-то работала горничной, однако мы все понимаем, что это восхитительное исключение. К тому же я такую цель не преследую. Можешь вздохнуть свободно, я не волочусь ни за одним мужчиной из вашей семьи.

Она слегка кивнула, как будто ставила точку.

Димитрис скрестил руки на груди, превратившись в ее зеркальное отражение.

– А ты забавная.

– Послушай, я серьезно.

– Не сомневаюсь. Поэтому и забавно.

Он не смеялся. Он лишь изогнул губы в почти презрительной улыбке. Натали невольно обратила внимание на форму его губ. Нижняя казалась чуть полнее, чем верхняя, а на подбородке была замечательная ямочка, словно кто-то приложил к этому месту палец. Но тут губы Димитриса растянулись в широкой улыбке, словно этого небожителя искренне веселила жизнь простых смертных.

Улыбка отозвалась волной сильнейшего желания в ее теле.

– Натали, поужинай со мной.

Она изнывала от страсти, и Димитрис заметил это. Конечно, заметил. Он же опытный сердцеед. И где землетрясение, когда оно так нужно? Хотя вероятность данного стихийного бедствия в Париже была крайне мала, Натали было необходимо, чтобы земля разверзлась у нее под ногами и поглотила ее. Немедленно.

– Мы оба прекрасно знаем, что отношения между сотрудниками строго запрещены. – Она цедила каждое слово. – Мне жаль, что ты подумал, будто я флиртую с твоим зятем. Я ценю свою работу и не стала бы подступаться к Гидеону, даже если бы он был холост. Теперь, полагаю, наш разговор окончен? Мне пора возвращаться к делам.

– Тебе жаль? Чудесное начало дружбы. Мне следует извиниться перед тобой. Ужин станет искуплением моих грехов.

Димитрис потянулся всем телом. У Натали пересохло во рту. Он явно бывает в тренажерном зале три раза в день вместо приема пищи. Его тело мешало ей трезво мыслить, а Димитрис не унимался, прибегая к одной уловке за другой.

– Полно, нет ничего криминального в том, что начальник ужинает со своей подчиненной. Это называется укреплением коллектива.

– Я как раз искала подходящее слово. – Натали нервно рассмеялась.

От ее смеха на лице Димитриса уверенности поубавилось. Его взгляд стал оценивающим. Натали подумала, что почти одолела его.

– Послушай, если уж на то пошло, я весьма польщена, – сказала она. Какой бы утонченной и ухоженной она ни была, Натали не чувствовала в себе достаточно сил, чтобы схлестнуться с кем-то вроде Димитриса. – Но я видела женщин, с которыми ты проводишь время. Кажется, я не из их команды. Кстати, и по этой причине я никогда не решилась бы заигрывать с твоим зятем. Так что спасибо за столь содержательную беседу, но мне не хотелось бы лишиться работы.

Она слегка кивнула. Ему это начинало нравиться.

– Что значит, ты не из их команды? – Димитрис снова окинул беззастенчивым взглядом ее фигуру.

Натали голодала и, как бешеная, занималась в спортзале перед поездкой в Париж. Если на нее упадет корпоративный луч славы, или обратит внимание какой-нибудь обаятельный француз, ей не придется тревожиться о своей внешности.

Но под пристальным взглядом Димитриса она начала испытывать смущение.

– По всей видимости, Натали, ты готова сказать что угодно, чтобы охладить мои чувства, даже нагло соврать. Удивительно! Не думал, что тебя это так волнует, если учесть откровенность нашей беседы.

– Вы правы. – Она вздохнула. – Мистер Макрикоста, прочтите мое личное дело.

– Димитрис. И кажется, мы перешли на «ты».

– Димитрис, как бы то ни было, мне за твоим темпом жизни не поспеть. – Натали старалась говорить спокойно. – Если бы я не сомневалась, что ты приглашаешь меня только на ужин, – она посмотрела на него так, словно видела насквозь, – то, скорее всего, поддалась бы искушению. У всех моих коллег есть семьи. Мне бы не помешало впервые за долгое время пообедать в приятной компании. Но я уверена, что ты смеешься надо мной. Или это наказание за честность?

Он был озадачен.

– Почему я не могу пригласить тебя на ужин? Ты красива, умна, а твой смех – просто музыка.

Димитрис говорил почти искренне. А она почти растаяла.