Майкл, уже надев пижаму и возвратив на лицо очки, вошел и негромко упрекнул:

– Ты снова куришь. Я думал, мы не будем возвращаться к этой неполезной привычке.

– Просто пара сигарет сегодня.

– Уже гораздо больше.

– Все сосчитал?..

– Я ничего не считаю, мой дорогой. Ты прекрасно знаешь, я готов исполнить любой твой каприз. – Майкл опустился на колени, обнял Игоря и прижался головой к его животу. – Потому что я счастлив с тобой, как чудище из сказки «Аленький цветочек». Если ты меня покинешь, я умру на этом острове от тоски.

Отвыкший от спиртного, Игорь чувствовал странное искажение мира. Голова с рыжеватыми волосами вдруг представилась ему большим шерстистым насекомым, которое вцепилось в пах. Он оттолкнул Коваля и зашел в ванную, хотел задвинуть стеклянную дверь. Но Майкл последовал за ним, с виноватой улыбкой на лице, спрятав руки в карманы пижамной куртки.

Закрыв глаза, Игорь встал у стены, позволив ему приблизиться, прижаться тщедушным телом. Как всегда немного влажные, сначала нерешительные пальцы начали ощупывать плечи, шею и грудь, потом спустились ниже, действуя все настойчивее.

Зная, что услышит в ответ, Игорь все же попросил:

– Не надо.

– Почему?

– Я правда устал.

– Ты такой красивый. Я все сделаю сам…

Еще на террасе, у бассейна, Игорь почувствовал, что больше не может выносить звук его вкрадчивого голоса, что вот-вот сорвется и что Майкл ждет этого с болезненным любопытством. Все эти два года Игорь старался перебороть физическое отвращение к человеку, который так много для него сделал, и часто ему казалось, что Коваль насмешливо наблюдает за его внутренней борьбой. Но в эту секунду привычная неприязнь, перелившись через край, вдруг обратилась в кипящую ненависть.

– Ты можешь хоть раз оставить меня в покое, если я прошу?! – воскликнул он, отталкивая настойчивые руки. – Да, ты меня вылечил, спас, потратил кучу денег! И сейчас я живу за твой счет! Только ты меня не предупредил, что я за это должен отрабатывать по графику, под Малера, как взносы по кредиту! Всю оставшуюся жизнь! Потому что ты-то никогда не умрешь!..

– Ты очень несправедлив. – Лицо Коваля снова изображало страдальческую маску. – Я много работаю, прохожу неприятные медицинские процедуры и поддерживаю себя только тем, что дорогой мне человек ждет меня в нашем доме… Да, я люблю тебя, и я хочу заниматься с тобой любовью, пока еще не начал умирать фактически…

– Мы не занимаемся любовью! Это даже не секс! – В пьяном отчаянии Игорь ударил кулаком по стеклянной полке с шампунями, флаконы с грохотом обрушились на пол. – Пуччини, блядь, Доницетти и Перголезе!.. «Дорогой мой мальчик»! Ты же видишь, как я все это ненавижу!.. А тебе надо, чтоб еще хуже, надо совать по больному… У тебя, наверное, будет праздник, когда я повешусь в подвале на латексной веревке. Засунешь мне в желудок побольше льда и можешь пользоваться еще двое суток!

– Возьми себя в руки, пожалуйста. Если бы я знал, что на тебя так подействует одно упоминание Измайлова…

Игорь внезапно почувствовал желание его ударить, впервые за все это время. Перед глазами даже мелькнула сцена, словно увиденная в кино, – слева в челюсть, круглая голова на тонкой шее запрокидывается, очки слетают и скользят по полу. Сдерживая дыхание, он медленно проговорил:

– Измайлов тут ни при чем. Просто я не могу так больше… Я ненавижу тебя. И боюсь. Я очень устал!

Чувствуя подступающие слезы, Игорь выскочил из ванной. Как был босиком, в одних пижамных брюках, сбежал по ступенькам в холл, перемахнул через перила на террасу. Тело принимало решения быстрее, чем рассудок, поэтому, только добежав по садовой дорожке до ворот, он сообразил, что сейчас ночь, что он пьян и не может идти босиком по шоссе; и даже если пойдет, его уже через несколько минут догонят и вернут.

Затем он почувствовал резкую боль в колене и заметил, что где-то поранил руку. Слизывая кровь, сел на землю, спрятался в тень декоративной карликовой пальмы. Его плечи сотрясала дрожь.

Спустя несколько минут на дорожке появился Майкл. Негромко окликнул, повернул сначала в сторону зарослей ежевики, но тут же уверенно направился к воротам.

– Напрасно я разрешил тебе пить… Вот, прими, это успокоительное. И встань, пожалуйста, нельзя сидеть на холодных камнях.

Не поднимаясь, Игорь взял у него стакан, запил таблетку. Майкл стоял и ждал. Где-то в кустах, совсем рядом, поскрипывала крыльями цикада, шуршала трава. Игорь подумал, что, куда бы ни сбежал с этого острова, он не перестанет слышать отдаленный, едва различимый ропот моря.

Таблетка подействовала, на смену возбуждению пришла апатия.

– Ты ребенок и, как всякий ребенок, бываешь очень жесток, – укорил его Майкл. – Но что же нам делать? Ты за что-то ненавидишь меня, ждешь моей смерти, а я не могу без тебя жить… Я немолод, очень болен, некрасив, у меня множество недостатков. Но ни один человек в мире не будет заботиться о тебе так, как я…

В его словах звучала искренняя боль, и сейчас Игорю казалось, что ему приснился тот телефонный разговор и Майкл не имеет отношения к заказным смертям, а нефтяник, расстрелянный из проезжающей машины, получил то, что заслуживал.

– Извини, я просто сорвался, – проговорил он, и в самом деле испытывая раскаяние.

– Конечно, я готов простить тебе все, что угодно. Я ничего не могу требовать. Все, чего я хочу, – немного тепла и доброго отношения. Немного терпения с твоей стороны. – Майкл подал ему руку. – Ну пойдем, ты простудишься. Что это, кровь?

– Может, наконец заразишь меня своим вирусом и отправишь умирать в госпиталь для бедных.

Майкл нервно поморщился.

– Сегодня от твоих шуток меня бросает в дрожь.

Они направились к дому, Игорь впереди, Майкл следом. Лунный свет инеем ложился на сухую траву.

В эту минуту Игорю вспомнился фильм про песчаных варанов, который он недавно смотрел по спутниковому каналу. Укусив животное, с которым не способен справиться сразу, варан шел за жертвой, ожидая, пока она обессилеет от инфекции, занесенной в рану из его пасти.

На ступеньках террасы Коваль остановил его.

– Игорь, скажи мне только одно. Когда мы наконец избавимся от этого человека? Или он принес тебе мало неприятностей? Я не понимаю, почему мы должны ссориться из-за него… Говорить друг дружке ужасные вещи, в то время как он и думать о тебе забыл.

Игорь понимал, что Майкл прав. Измайлов, виновник множества проблем, снова вмешивался в его жизнь, нарушая ее спокойное течение.

– Я тоже забыл. Я не хочу об этом говорить.

– Хорошо. Давай считать, что это нервное, виноват алкоголь. Важно только, чтобы ты понимал: я никогда не причиню тебе вреда. Но если кто-то попытается тебя отнять… Мне больно даже думать об этом. Все потеряет смысл… Я пойду на любые меры.