В-четвертых, порой для того чтобы приступить к выполнению боевой задачи, армейскому снайперу приходилось преодолевать несколько километров пути. Большую часть – пешком, а под конец – и ползком. В этом смысле его коллегам из полицейского подразделения было во сто крат легче. Чаще всего они работали в городских условиях, да еще и под надежным прикрытием спецназа.

Наконец, пятое и последнее отличие. В боевых действиях неудачный выстрел по вражескому солдату можно компенсировать вторым и даже третьим. Фатальной катастрофы это не влечет. А вот снайперу из антитеррористической группы мазать никак нельзя. Ценой его промаха зачастую является жизнь невинного человека.

– Вот я всю сознательную жизнь прослужил в силовых ведомствах. В самых, так сказать, элитных подразделениях, – ворчливо пробубнил себе под нос старший лейтенант, осматривая здание напротив через оптику прицела. – Но так и не привык к этим чертовым тестам.

Незадолго до вылета в Сирию группа Андреева была направлена в военный госпиталь для прохождения медицинской комиссии. Вроде бы заурядная процедура, занимающая два-три часа, никак не больше. Но с некоторых пор снайперам и другим сотрудникам специальных подразделений в дополнение ко всем прочим докторам приходилось посещать и кабинет психолога.

– А чего к ним привыкать-то? – тихо отозвался прапорщик. – Ответил на три десятка вопросов и свободен.

– Бесят меня они, – заявил Суров и поморщился. – Я даже не уверен, что у этого типа есть высшее медицинское образование.

– Зато какой почерк! Все врачи заключение пишут такими каракулями, что ни звука не поймешь, а у этого психолога – каллиграфия!

– Это еще одно доказательство того, что он аферист, а не врач! – не сдавался Женька.

– Чего ты на него напал? Он же признал тебя годным к продолжению службы. Так чего же тебе еще надо?

– По этому поводу я тебе вот что скажу. Как правило, все эти психологи – неучи, прошедшие какие-то левые курсы. В лучшем случае некоторые из них заочно окончили факультет психологии. Такие вот светила обожают искать патологию у нормальных людей, сверяясь при этом с какими-то идиотскими таблицами, – прошептал старлей, перемещая взгляд к левому крылу здания.

– Почему с идиотскими?

– Потому что к самостоятельной оценке и анализу они не способны.

В здании напротив, которое отстояло от позиции российских снайперов на триста метров, ничего нового не происходило. Все те же чернеющие бойницы оконных проемов. Дыры в стенах, в беспорядке разбросанные по всему фасаду. Пустая крыша. Тот же мусор перед зданием, в основном состоящий из битого кирпича, деревянных обломков и пыли.

Прапорщик на пару секунд отвлекся от окуляра, посмотрел на молодого товарища и полюбопытствовал:

– Ты не потому ли такой злой на того психолога, что два часа проторчал в его кабинете?

Суров чуть помолчал и признался:

– И поэтому тоже. Понимаешь, они запросто могут заподозрить человека в экстремизме только по той причине, что он владеет теми же терминами, что и исламистские боевики.

– Так мы все знаем эти термины, – подивился Грид. – Ты-то тут при чем?

– А меня этот жлоб заподозрил в склонности к наркомании, потому что я знаком с жаргоном подобной публики.

Валера снова отвлекся от прицела и осведомился:

– А ты откуда этот жаргон знаешь?

– Как же мне его не знать, если мой двоюродный брат десять лет тянет лямку в ФСКН?! Я объясняю ситуацию этому уроду в белом халате, а он тупо гнет свою линию. Открыть мое личное дело и почитать про родственников – на это у него ума не хватает! – распалялся Суров.

– Сбавь громкость, – посоветовал ему прапорщик.

Тот кивнул и перешел на шепот:

– И вот что обидно. При всей видимой строгости у нас легко дают допуски к оружию разным недоумкам. А потом происходят несчастные случаи, суициды, самострелы и прочее.

– Да, гонору и дури у них хватает.

– Вот именно. Они вполне могут запороть карьеру кому угодно. В общем, не знаю, как тебя, а меня жутко бесит этот формальный подход.

– Ладно, угомонись уже с этими психологами. Тебя же допустили к работе, разве нет?

– Да, допустили.

– Ну вот. Поезд ушел, и рельсы разобрали.

В здании напротив по-прежнему было тихо и безлюдно.

С одной стороны, это настораживало Андреева. Верные ли данные выдала сирийская разведка? Не напрасно ли они теряют время, высматривая противника, которого здесь и в помине нет?

С другой, интуиция и опыт подсказывали капитану, что вражеские снайперы затаились именно в этом вот длинном двухэтажном здании. В пользу такой догадки говорил тот факт, что слева и справа от строения все же иногда наблюдалось какое-то движение. На несколько секунд появлялись небольшие группы боевиков, мелькали внедорожники и пикапы. А здание при этом оставалось пустым и безжизненным, что добавляло интриги.

Позиция Павла располагалась выше, обзор с нее был получше. Часа через четыре непрерывного наблюдения ему улыбнулась удача. В одной из небольших пробоин он заметил движение. Там вроде бы шевельнулся ствол винтовки. Вороненая сталь отбросила едва заметный блик.

Капитан тут же поменял оптику и принялся наблюдать за пробоиной.

Спустя несколько минут он уже был уверен в том, что за этой стеной с дыркой обосновался вражеский стрелок. При помощи мощного бинокля ему удалось разглядеть и ствол винтовки, и даже правую часть лица боевика, которая угадывалась в полумраке помещения.

– Второй, третий, я Юнкер, – позвал Павел подчиненных, дождался их ответов и сообщил: – Одного обнаружил.

– Где? – нетерпеливо спросил Женька.

– Небольшая пробоина между пятым и шестым окнами.

– Там их две, Юнкер, – заявил Грид.

– Та, что ниже, в районе плиты перекрытия.

– Понял.

– Второй, бери на прицел эту позицию, а мы с третьим поищем остальных клиентов, – распорядился капитан.

– Годится, – ответил Суров.

Подобная охота на коллег по профессии была не первой в практике группы Андреева. За несколько лет она даже на территории России не раз встречалась с серьезными преступными группировками, оснащенными и подготовленными не хуже профессионалов из спецслужб.

Дисциплина в подобных бандах была идеальной. Она сочеталась со специализацией и строгим распределением обязанностей. Имелись в них и штабы, в которых заправляли бывшие вояки, детально разрабатывавшие сложные операции. Были разведчики, поставлявшие информацию. Среди боевиков в особую касту выделялись снайперы.

Эти ребята, разумеется, тоже набирались не с улицы. Все они прошли через специализированные школы, локальные войны и горячие точки.