ей, но девушка только с восторгом глядела, как он быстро, с аппетитом сметал всё до крошки. Тая с Мишей сделали уроки, в алгебре и геометрии у неё прилично работала голова, но она явно стеснялась выделяться, поэтому не признавалась в этом. А вот русский хромал, как и все остальные гуманитарные предметы, кроме литературы. Её она любила и много читала. Миша наоборот был гуманитарием и хотел подтянуть Таю, вместе занимаясь. Надо сказать, у него получалось, вот только на уроках, когда её спрашивали, она молчала, даже если знала всё отлично, потому что весь класс замирал, слушая и смеясь, как отвечает Синёва. Поэтому она выезжала на письменных работах, за них были хорошие оценки.

К вечеру они смотрели по телевизору передачу про животных пустыни Гоби, и вдруг Миша вспомнил о приглашении Олега. Тая бегала смотреть, как там дед, тот чувствовал себя отлично и требовал не мозолить глаза, а дать отдохнуть. Иначе — девчонка должна была убираться куда угодно. Дед у неё был та ещё личность, Тая признавалась как-то, что много раз сидела на грязной лестнице в подъезде только потому, что он её выгонял, не интересуясь, где она будет пропадать несколько часов.

— У тебя когда день рождения? — спросила она неожиданно, нервничая.

— Представь себе, завтра, — Миша прикидывал, можно ли с собой к Олегу взять Таю. Наверняка нет, над нею же все станут издеваться. Хотя, если сказать, что она его друг, может, не осмелятся?

— Правда? — вскричала она. — У меня тоже!

— Восемнадцать? — удивившись, спросил он.

— Да. А тебе?

— Тоже, — кивнул он. — Хотел тебя спросить, пойдёшь со мной сегодня в гости? Я к Олегу Роторову иду домой, и тебя приглашаю с собой, будешь моей девушкой на сегодня, хоть и маловата ты ещё.

Тая молчала, склонив голову, не шутит ли он? Он её приглашает?

— Я бы хотела, если ты не шутишь. Конечно, надо мной там будут смеяться, ты должен знать об этом. Я бедная, потому меня и не любят, — сделала странный вывод Тая.

Миша поднял брови: — А при чём здесь то, что ты бедная? Глупости, просто они все дураки, а со мной, если пойдёшь, пусть только попробуют над тобой посмеяться. Я их в порошок сотру, — разозлился Миша.

Тая засмеялась, а потом вмиг посерьёзнела: — Я не хотела бы, чтобы из-за меня тебя побили, иди сам.

— Нет уж, хочу с тобой пойти. Ты же никуда не ходишь?

Она молчала, опустив глаза: — Всё из-за моей матери, она проститутка, все ждут этого и от меня.

Девушка неосознанно говорила сквозь стиснутые зубы.

— Вот и пойдём со мной, я обещаю, всё будет нормально, посмотришь!

— Хорошо, я согласна, если с тобой, только обещай не бросать меня там одну, раз уж приглашаешь.

— Договорились. Ты переодеваться будешь? Через полчаса идём. Я тоже оденусь во всё лучшее, — съязвил Миша.

— Конечно, Роторов оценит это, не сомневайся, — хмыкнула Тая.

— А что ты о нём и его компании думаешь?

Миша выключил телевизор и принялся доставать из шкафа джинсы и рубашку.

Тая пожала плечами, опустив глаза: — Богатенький сыночек, что тут скажешь. Даже страшновато идти к нему в музей, где он живёт.

— Почему музей? — рассмеялся Миша.

— Думаю, что дорого всё до тошноты.

— Посмотрим. Всё развлечение — побываем в музее нахаляву.

Она опять улыбнулась и пошла к себе. Миша подумал о том, что она стала чаще улыбаться, поначалу была всё время грустная и серьёзная, даже хмурая.

Тая пришла через десять минут вся раскрасневшаяся и заплаканная. Держа в руках одежду, она растерянно стояла у него на входе: — Можно, я у тебя переоденусь? — спросила она, не давая себе отдышаться.

— Что это с тобой? — ужаснулся Миша. Девушка была чем-то сильно расстроена.

— Дед занервничал, когда я пришла, стал выгонять, говорил, что я ему жить не даю, ни минуты покоя. Я говорю — заберу вещи и уйду, а он как разорался, стал спрашивать, куда это я собираюсь. Ну… обозвал шлюхой, — в её глазах снова появились слёзы, дыхание прерывалось от сдерживаемых рыданий.

— Ладно, перестань, иди, переоденься в ванной. Он успокоится и будет всё в порядке.

Она усмехнулась, словно Миша не знал чего-то такого, о чём стоит молчать.

Олег как заворожённый смотрел на Марину, мысленно проводя линию вдоль её красивейших стройных ног в тонких колготках, а алое платье было таким коротким, что не давало сомневаться — абсолютно всё можно потрогать самому.

Ваня проводил взгляд друга и засмеялся: — Не теряйся, девочка что надо, зажигательная.

Девушки пришли к восьми часам и сначала немного смущались в шикарной огромной квартире среди незнакомых и знакомых людей. Но через некоторое время освоились. Даша листала журнал по интерьеру, попивая коктейль из бокала, её подруга сидела нога на ногу в широком кожаном кресле цвета слоновой кости и принимала участие в разговоре трёх девушек, подруг Олега, Вани и Дениса.

Ольга Несветова, Лена Арлева и Кристина Малуш уже учились на первом курсе института и держались несколько высокомерно, но Марину это николько не смущало.

— Для того чтобы поступить с моей медалью, папа заплатил тридцать тысяч баксов, вот оно — высшее образование, — делилась Ольга, тонкая брюнетка с родинкой на щеке.

— Я буду поступать сама, и вот посмотрите, поступлю. Я занимаюсь уже сейчас…

Марину грубо перебили, засмеявшись — это Лена Арлева выразила своё отношение.

— Неужели ты думаешь, что это тебе поможет? Нет, мы бы тоже занимались до потери пульса, просто прямо так там и говорят — столько-то долларов и без проблем. Понимаешь? Ты ещё столкнёшься с этим, — авторитетно заявила Кристина. Она поправила уложенные светлые волосы, недовольно глядя на Марину. Та в своём дурацком платьице, с растрёпанными волосами выглядела в триста раз эффектнее, чем Кристина, которой не мешало бы похудеть.

Вдруг в комнату влетела раскрасневшаяся девушка — высокая, стройная, ослепительно красивая, но взгляд её был тревожен, будто произошло что-то неприятное. Она кого-то искала взглядом, и, не здороваясь, подошла к стоящему спиной парню, быстро и сильно обняла, прижалась и поцеловала в губы. Тот, кого она нашла, был Денис.

Радмила Светова была его девушкой уже больше года. Он ни с кем, кроме неё не встречался, она тоже — между ними была настоящая страсть. Друзья между собой спорили, когда же это закончится, Денис ещё никогда не имел таких долгих отношений.

Она скинула на пол плащ и так и стояла, прижавшись к нему, немного поёжившись: — Здесь у вас свежо, как на улице.

Денис потёр её