Ясно, что сердце у зимы не железное, а снежное, вот и откликнулась она на просьбы трудящихся – и морозы даровала, и снегопады.

Народ, естественно, снова не доволен! Трубы центрального отопления, не ремонтированные с того самого сладостного детства усатых дяденек и высокогрудых тетенек, морозов не выдерживают и лопаются, снегоочистительная техника не справляется со снегом, который валит день и ночь, на дорогах пробки.

Дети, правда, в школу из-за морозов не ходят, но ведь у них и так каникулы.

В общем, перестаралась зима. Хотела, как лучше…

Морис Миндаугас сидел в кресле возле камина и смотрел на покачивающиеся в ритмичном танце языки огня.

В доме детектива Мирославы Волгиной было тепло от горячей воды, наполняющей батареи. Дом был ее собственный, и поэтому все в нем было так, как надо.

Однако Мориса всегда тянуло к камину. Он мог часами, не отрываясь, смотреть на огонь и думать о своем.

Морису не спалось этой ночью, и он коротал время за чтением, на его коленях лежала прочитанная до середины книга Е. П. Карновича «Любовь и корона». Судьба брауншвейгского семейства взволновала Мориса. Ему было искренне жаль Анну Леопольдовну, ее несчастного мужа, принца Антона Ульриха, и их многочисленных детей. Елизавета же Петровна была ему глубоко несимпатична.

На каминной полке тихо тикали часы.

В бледно-голубом небе на западе все еще виднелась половинка луны, а на востоке вспыхнула нежным румянцем утренняя заря.

Миндаугас услышал легкий шорох за спиной и обернулся.

Большой пушистый кот Дон, быстро пробежав по ковру, присел на миг и запрыгнул к Морису на колени. Отблески пламени отразились в желтых глазах кота, и они вспыхнули ярким янтарным блеском. Дон привстал на задние лапы и ткнулся мокрым носом в щеку Мориса. Ласково потерся и, устроившись на коленях поудобнее, замурлыкал.

Морис провел ладонью по густой черной шерсти Дона.

В доме детектива Дон был священным животным и всеобщим любимцем, почти все его капризы и желания исполнялись.

Иногда Морис шутил: «Дон – уменьшенная копия своей хозяйки в кошачьем обличьи, только характер у него лучше».

– Ну что, – сказал Миндаугас, – по-моему, твоя хозяйка уже проснулась. Пойдем-ка, дружище, готовить завтрак.

Морис опустил кота на пол и вышел из гостиной. Дон последовал за ним.

Когда Мирослава спустилась в столовую, завтрак, как всегда, был готов.

– Доброе утро, – сказала она, обращаясь к Морису, – как спалось?

– Не очень, – улыбнулся он. – Бессонница…

– А я заснула, едва коснувшись головой подушки, – призналась Мирослава.

Дон терся о ноги хозяйки, требуя немедленного внимания.

Она взяла его на руки, крепко прижала к себе и уткнулась носом в густую шерсть.

– Ты опять пахнешь взбитыми сливками, – выдохнула Мирослава и опустила разомлевшего кота на пол.

– Ты, наверное, опять читал до полночи? – обратилась она к Миндаугасу, выпив стакан томатного сока.

– В общем, да, – кивнул Морис, только не до полуночи, а после нее.

– И что на этот раз? – заинтересованно спросила Мирослава, принимаясь за овсянку с медом и орехами.

– Карновича «Любовь и корона». Надеюсь, что вы тоже прочтете.

– Интересно?

– Не то слово, хотя в наше время редко кто его читает. Он был известен в XIX веке. И, кстати, писал не только занимательно, но, на мой взгляд, не отступая от исторической достоверности. Хотите, я вам перескажу?

– Нет, не надо. Ты меня заинтриговал, лучше я сама прочту.

– Не разочаруетесь. Я дочитаю и положу книгу вам на стол.

Мирослава едва заметно улыбнулась. Морис частенько рекомендовал ей прочесть ту или иную книгу, приобретенную им, и ни разу, пробегая глазами страницы, Мирослава не обманулась в своих ожиданиях. На Мориса можно было положиться… И не только в выборе книг.

Работа детектива нелегка и часто непредсказуема. Теперь она даже не могла представить, как раньше справлялась со всем одна.

Морис, став сотрудником детективного агентства, оказался незаменимым помощником. Теперь она уже не могла вообразить своей работы без его участия.

Завтрак подходил к завершению, когда неожиданно раздался звонок.

Сначала один – несмелый, потом второй – сильнее и продолжительнее, словно звонивший боялся испугаться собственной решительности.

– Кто бы это мог быть так рано? – обронила Мирослава, взяв чашку своего любимого зеленого чаю с жасмином.

– Думаю, что клиенты, – улыбнулся Морис и отправился открывать дверь.

Набросив в прихожей на широкие плечи легкую шубу, Морис вышел на крыльцо. Он не спеша спустился по ступеням и по дорожке, очищенной от снега, направился к воротам.

Дон, распушив огромный хвост, важно шествовал за ним.

Когда ворота неслышно разошлись в стороны, Морис увидел перед собой молодую женщину, закутанную в соболя. Она смотрела на Миндаугаса огромными, широко поставленными глазами. На бледном лице выделялись ярко накрашенные губы.

Женщина зябко куталась в меха, ее плечи подергивались, точно незнакомка дрожала от холода. Но Морис догадался, что это нервная дрожь.

Позади незнакомки стоял роскошный белый «Мерседес».

Тонкой змейкой скользнула по губам Миндаугаса улыбка. При этом глаза цвета Балтийского моря оставались серьезными.

– Добрый день, – сказал Морис, так как незнакомка продолжала молчать.

– Я бы так не сказала, – тихо сорвалось с ее губ. – Мне нужна Мирослава Волгина.

– Проходите, пожалуйста.

– Благодарю.

Она пошла к дому, оставляя на дорожке маленькие следы.

Морис подумал, что размер ее обуви не больше 36. Изящные ножки в духе XIX века.

Поднявшись на крыльцо, она внезапно обернулась. Так быстро, что ее лицо почти коснулось шубы Мориса. Миндаугас отступил на шаг. Он не любил, когда расстояние между ним и другим человеком было слишком коротким.

– Что случилось? – спросил он.

– Ничего, – ее глаза странно блеснули, – вы ее охранник?

Морис рассмеялся:

– Нет.

– Муж?

– К сожалению, нет.

– Значит, вместе работаете?

– Вы удивительно догадливы, – усмехнулся он.

– Меня зовут Марина.

– Морис Миндаугас, – представился он. – Пойдемте в дом.

– Прошу, – он распахнул дверь, пропуская ее вперед, оглянулся, подхватил на руки Дона, соизволившего, наконец, с венценосной грацией взойти на крыльцо.