Даже если кто-то полагает, что психические состояния можно соотнести с состояниями мозга, это нисколько не обесценивает значимость психологии: точно так же химия не обесценивает биологию, а физика в свою очередь не обесценивает химию. Едва ли не всё в нашей Вселенной можно описать совершенно разными способами и на разных уровнях, и душевные переживания человека в том числе. Если рассматривать явление не с одной, а с нескольких точек зрения, то можно получить более полную и понятную картину. Поэтому в моих комментариях к описываемым случаям есть также ссылки на биологическую психиатрию и науки, связанные с изучением мозга.

Ему было девятнадцать – студенту-философу с грязными волосами и реденькой бородкой. Тёмные круги под глазами свидетельствовали о бессонных ночах, а одежда пропахла табаком. Его бросила девушка, и он демонстрировал классические симптомы любовной горячки, описанные поэтами не одну сотню лет назад. Гнев и страдания выплёскивались из него, как волны бушующего моря, набрасывающиеся на берег.

– Не понимаю, как такое произошло. Просто в голове не укладывается. – Я заметил, как он раздражённо трясёт мыском ноги. – Можете вы мне хоть что-нибудь объяснить?

Смысловой акцент превратил невинный вопрос в настоящий вызов, окрашенный тенью презрения и упрёком в бессилии.

– Зависит от ваших вопросов, – ответил я.

На его щеках заиграл румянец.

– В чём смысл? Я имею в виду… жизни, любви. В чём их смысл?

Говоря о жизни и любви, люди почти всегда связывают их, потому что вряд ли возможно рассуждать о жизни, обходя стороной любовь. По сути, когда мы задаёмся вопросами о природе любви, вместе с тем мы затрагиваем другие очень глубокие вопросы: что значит быть человеком и как жить?

Мой молодой пациент развёл руками, ожидая ответа:

– Ну так что?

Мы сидели друг напротив друга в высоких креслах. На столике между нами лежало незаменимое орудие каждого опытного психотерапевта – коробочка с бумажными платочками. Орудие не только незаменимое, но и одно из самых непримечательных. За всю свою жизнь я провёл множество часов, наблюдая за плачущими людьми.

Меган было сорок с лишним лет. У неё было доброе лицо с мягкими округлыми чертами. Когда лицо расслаблялось, на нём угадывалась застенчивая почтительная улыбка. Подбородок обрамляли пряди аккуратно подстриженных каштановых волос. Меган была скромно одета. Подол юбки прикрывал колени, туфли, судя по виду, выбирались из соображений практичности, а не из-за красоты. Какой-нибудь злопыхатель мог бы назвать женщину старомодной.

Её терапевт прислал мне сопроводительное письмо, в котором содержались основные данные о её случае. Сопроводительные письма (как правило, их записывают на диктофон, а секретарь потом расшифровывает) всегда выдержаны в нейтральном тоне. Короткие, ёмкие предложения лишены эмоций, указываются лишь имя, адрес и обстоятельства. Однако история Меган привнесла драматизм даже сюда. Скупое описание терапевта так и не смогло сгладить основные элементы, присущие трагической любви: накал эмоций, безрассудство, желание и страсть.

Я изучил сопроводительное письмо ещё до того, как Меган вошла в кабинет, и меня терзало любопытство, как же она выглядит. Мой мозг тут же нарисовал традиционный портрет героини романтической истории: высокая, стройная, волосы растрёпаны, взгляд отчаянный. Признаюсь, я был несколько разочарован, когда увидел настоящую Меган.

Внешность действительно бывает очень обманчива. Редко случается так, что мы в первую же встречу видим истинную сущность человека. Обычно необходимо пристально всматриваться, прежде чем станет ясно, кто перед нами. В ту, первую встречу я увидел ничем не примечательную помощницу адвоката. Позже выяснилось, что передо мной сидело куда более экзотическое существо, но мои предубеждения не позволили разглядеть это немедленно.

После недолгих приветствий и знакомства я рассказал Меган, что прочёл сопроводительное письмо терапевта, однако мне хотелось бы услышать её версию случившегося.

– Такое сложно рассказать, – ответила она.

– Да, – согласился я, – понимаю, непросто.

– Я могу пересказать события, – продолжала она, – всё, что случилось, но вот объяснить, как я это чувствую, – вот именно это сложно.

– У нас много времени, – откликнулся я. – Не торопитесь.

Меган никогда не страдала психологическими расстройствами, если не считать пары случаев лёгкой депрессии.

– Серьёзной депрессии у меня никогда не было, – рассказывала она. – Ну, то есть такой, как у некоторых моих знакомых. У меня лишь временами портилось настроение, вот и всё. А потом проходила пара недель, и настроение снова приходило в норму.

– Может, что-то влияло на смену вашего настроения?

– Адвокаты, на которых я работаю, иногда очень требовательны. Возможно, всё дело в стрессе.

Я понимающе кивнул и сделал кое-какие пометки в блокноте.

Меган уже двадцать лет была замужем. Её муж, Фил, работал бухгалтером, и они были счастливой парой.

– Детей у нас нет, – по собственной инициативе рассказала она. – Не то чтобы мы так решили, что у нас не будет детей, просто постоянно то одно, то другое – не до того было. Мы всё откладывали и откладывали этот вопрос, а потом как-то уже и бессмысленно стало обзаводиться детьми. Порой мне любопытно, каково быть мамой и когда вокруг детишки, но не скажу, что сильно печалюсь по этому поводу. Мне не кажется, что я упустила в жизни что-то важное. Уверена, Фил думает точно так же.

Два года назад Меган отправилась на консультацию к стоматологу, который проводил сложные операции по удалению зубов.

– Вы помните вашу первую встречу?

– С Даманом?

Несколько необычно, что она назвала стоматолога по имени, а не по фамилии. Вроде бы мелочь, но в данном случае стоило обратить внимание.

– С мистером Верма. – Я не пытался поправить Меган, а всего лишь удостоверился, что мы говорим об одном и том же человеке.

Она посмотрела на меня чуть озадаченно, и я ободряюще кивнул, чтобы она продолжала рассказ.

– Он осмотрел меня, сказал, что зуб придётся удалять, и я отправилась домой.

– Мистер Верма показался вам привлекательным? Вы почувствовали что-нибудь по отношению к нему?

– Мне подумалось, что он довольно красив. И такая приятная манера общения. Но… – Она тряхнула головой. – Не знаю. Вот именно в этом вся сложность. Такое трудно описать. Возможно, я почувствовала что-то прямо в нашу первую встречу. Да. Скорее всего так и было. Просто я ещё не знала, что именно происходит. Я растерялась.

Я уловил ноту беспокойства в её голосе.

– Продолжайте… – произнёс я.

Даман Верма провёл операцию. Она прошла успешно, без осложнений. Когда Меган очнулась после анестезии, она ощутила в себе перемену.