Симптом тоже играет роль контрольной лампочки, являясь видимым выражением незримого процесса. Он подает сигнал о необходимости прервать намеченный путь и выяснить, что же не в порядке. Сердиться на него не менее глупо, чем обижаться на лампочку, стремиться же «вывинтить» его – просто абсурдно. Не нужно пытаться помешать его появлению, нужно сделать так, чтобы он просто не понадобился. Следует отвести свой взгляд от симптома и попытаться заглянуть глубже, научиться понимать, на что же он указывает.

Основная проблема академической медицины заключается в неспособности сделать этот шаг, поэтому она отождествляет симптом с болезнью, не умея отделить форму от содержания.

С большой помпой, используя многочисленные технические приспособления, мы лечим органы и части тела – но не самого заболевшего человека. Мы стремимся в конце концов научиться предотвращать возникновение симптомов, не задаваясь вопросом, насколько это возможно и необходимо. Удивительно, как мало объективная реальность влияет на этот процесс. С момента появления так называемой современной научной медицины количество больных не уменьшилось и на долю процента. Изменились только симптомы. Этот факт, способный, казалось бы, отрезвить любого, старательно затушевывается с помощью статистических данных. Так, например, мы гордо оповещаем о победе над инфекционными заболеваниями, ни словом не упоминая, что других симптомов за это время стало гораздо больше.

Честной статистика станет только в том случае, если будет принимать в расчет не исчезновение тех или иных симптомов, а соотношение процента больных и здоровых людей. А оно в целом не изменилось и не собирается меняться в ближайшем будущем. В человеческом бытии болезнь укоренилась так же глубоко, как смерть, – ее не уничтожить парой безобидных медицинских трюков. Если бы мы смогли почувствовать все величие болезни и смерти, то, наверное, поняли бы, насколько смешны наши попытки справиться с ними с помощью таблеток и процедур. Но ведь, с другой стороны, можно спасать и свои иллюзии, принижая болезнь и смерть, низводя их до чисто функционального состояния, наполняясь, таким образом, верой в собственное величие и могущество.

Хотелось бы еще раз подчеркнуть, что болезнь есть состояние человека, которое указывает на то, что его сознание не в порядке, что нарушена гармония. Эта потеря внутреннего равновесия проявляется в теле в виде симптомов. Симптом является сигналом, который прерывает устоявшееся течение жизни и заставляет обратить на себя внимание, чтобы донести информацию о том, что человек болен, что у него нарушен баланс внутренних душевных сил, что с ним что-то произошло.

«Что с вами произошло?» – спрашивали раньше больного. Ответ же всегда касался не причин, а следствия: «Мне больно». Сегодня упростился и вопрос: «Что у вас болит?» Сугубо разные по сути вопросы: «Что произошло?» и «Что болит?» – очень показательны. И тот, и другой обращены к больному. С больным что-то произошло, точнее говоря, что-то произошло с его сознанием – если бы не это, он был бы здоров, то есть совершенен. Если для совершенства ему чего-то не хватает – он нездоров. Это состояние и проявляется в виде симптомов, свидетельствующих о нехватке чего-то важного на уровне сознания.

Если человек осознал разницу между болезнью и симптомом, его отношение к болезни резко меняется, так же как и поведение. Симптом перестает быть для него заклятым врагом, которого необходимо победить и уничтожить. Он превращается в партнера, способного помочь найти то, чего так не хватает для полного выздоровления, становится учителем, развивающим сознание человека и проявляющим беспощадность, если тот недостаточно уважительно относится к высшим законам. У болезни всего одна цель – помочь нам стать здоровыми.

Симптомы могут подсказать, чего нам не хватает на пути к выздоровлению, но только при том условии, что мы научимся понимать их язык. Задача этой книги – помочь вспомнить, о чем они говорят. Мы сознательно используем глагол «вспомнить», потому что язык этот существует давным-давно и изобретать здесь абсолютно нечего. Язык, на котором мы говорим о симптомах, «психосоматичен»: ему прекрасно известно о взаимосвязи тела и психики. Если мы вспомним об этой взаимосвязи, услышим и то, о чем с нами говорят симптомы. А они могут сказать больше, чем люди, и их информация будет значительно важнее, ведь это наши самые интимные партнеры. Они знают нас лучше, чем кто бы то ни было.

Эти партнеры общаются с нами столь честно, что не обижаться на их суждения довольно тяжело. Самый лучший друг никогда не отважится высказать слишком неприглядную правду прямо в лицо. Симптомы же делают это постоянно. Поэтому неудивительно, что мы разучились воспринимать их язык, – приятнее жить, заткнув уши и закрыв глаза, чем слушать о себе гадости! Но даже если мы предпочитаем быть глухими и слепыми, симптомы никуда не исчезают, мы всегда с ними связаны.

Если мы осмелимся прислушаться к их голосам и начнем с ними общаться, они смогут стать нашими проводниками на пути к полному выздоровлению. Они скажут, чего нам действительно не хватает, произнесут вслух то, о чем мы только неосознанно подозревали, и дадут шанс научиться существовать так, чтобы в дальнейшем они больше никогда не понадобились.

Это имеет свое выражение и на уровне языка. Когда мы говорим, что человек исцелился, подразумеваем, что он стал цельным, совершенным. Лечение (путь к исцелению) есть приближение к состоянию здорового человека, к цельности его сознания, которое называется просветлением. Лечение состоит в присоединении того, чего человеку не хватает, оно невозможно без расширения сознания. Болезнь и исцеление – слова, обозначающие два полюса состояния сознания. Они не могут применяться по отношению к телу. Тело, как мы уже говорили, не может быть ни больным, ни здоровым. В нем только отражаются соответствующие состояния нашего сознания.

Уже в этом пункте можно критиковать академическую медицину. Она говорит о выздоровлении, игнорируя тот единственный уровень, на котором оно возможно. Мы не хотим ни критиковать медицинскую практику, ни считать ее панацеей от всех бед. Практика ограничивается мероприятиями, которые сами по себе не являются ни хорошими, ни плохими. Это вмешательство только на материальном уровне. А на этом уровне медицина на удивление хороша; полностью отрицать ее методы можно только до тех пор, пока они касаются лично вас, говорить за других ни в коем случае нельзя. Каждый должен решать для себя сам, насколько он верит в то, что мир можно изменить чисто практическими методами. Если человек понимает, что такой подход – иллюзия, игра разгадана, и продолжать ее необязательно. Но никто не имеет права запрещать играть другим, ведь сосуществование с иллюзиями – тоже способ развития!

Итак, для нас важно не столько то, что делают врачи, сколько степень осознанности этого действия. Если вы поняли нашу точку зрения, то вам ясно, что критика касается в равной степени и академической, и нетрадиционной медицины, которая использует более естественные и менее вредные методы, но страдает тем же отсутствием философской концепции. Путь человека – это путь от нездоровья к здоровью, который проходит через выздоровление. Болезнь не является неприятной помехой на этом пути, ибо она сама – путь. Чем сознательнее мы к ней относимся, тем лучше она выполняет свои задачи. Наша цель – не борьба с болезнью, а ее использование. Чтобы этому научиться, нужно начать издалека.