…Упомянутый Стасом майор Черепковский – представительный, гламурно-светский мужчина лет тридцати восьми, появившийся в штате главка всего месяц назад, с первых же дней создал вокруг себя ореол некоего супермена. Он щеголял фразами сразу на нескольких языках. В том числе изъяснялся по-английски, немецки, французски, испански и даже по-японски. По рассказам майора, он успел объехать полмира, побывав в десятках стран.

Он без натуги щеголял названиями даже таких экзотических городов, как мадагаскарский Антананариву или латиноамериканская Тегусигальпа. Кроме того, Черепковский (по его словам) в совершенстве владел борьбой хампу туземцев острова Думкша, находящегося в составе индонезийского архипелага, где майор прожил почти полгода. Он живописал, как участвовал в национальном чемпионате островитян по хампу, где стал абсолютным чемпионом и в качестве награды получил местную королеву красоты.

Как с первых же дней успели заметить старожилы главка, интимная тема для Черепковского была пунктиком особым. О чем бы он ни говорил, о чем бы ни рассказывал – или как раскрыл некое, особо запутанное дело, или как участвовал в погоне за кошмарным маньяком, или как изобличил тайную сеть неких мафиозных структур, – в ходе повествования обязательно какая-нибудь участница событий в него влюблялась насмерть. Это была или подруга главаря банды, или спасенная майором дочь миллионера, или случайная свидетельница по делу. Но все они, пылая страстью к симпатяге-майору, сами тащили его в постель.

Считая себя писаным красавцем, Черепковский и в главке пытался проявить свои салонные таланты. Положив глаз на Верочку, секретаршу Орлова, он усиленно распускал перед ней свой павлиний хвост, говорил комплименты и нес иную донжуанскую чушь. Однако с Верочкой его ждал облом. В очередной раз выслушав цветистые речи майора, скучающе зевнув, Верочка обронила:

– Слушай, ты с какого дуба рухнул?

Обескураженный Черепковский немедленно ретировался и в стенах главка уже не рисковал искать себе легкодоступных утех. В плане дамоугодничества он с ходу обошел общеизвестного жено– и жизнелюба Станислава Крячко. Впрочем, Стас этому ничуть не огорчился. Он-то, напротив, очень хотел бы, чтобы его воспринимали исключительно как некоего стоика и аскета. Впрочем, это было совершенно несбыточной мечтой. Его имидж сердцееда ничуть не померк даже в лучах черепковской славы.

Разумеется, большинство сотрудников главка к болтовне Черепковского относились с известной долей иронии и скепсиса (Крячко в первую очередь). Фамилия майора в «конторе» с первых же дней стала нарицательной. Если кто-то хотел сказать своему собеседнику, что тот изрядно заврался, он ему говорил: «Ну, ты, блин, прямо Черепковский!..»

…Уловив краем уха суждение Стаса, Петр сердито отреагировал:

– Что он там несет? Лева, про Черепковского лучше мне не напоминайте! Кстати, на днях я его перевожу в угрозыск или Мытищ, или еще куда подальше. Ехать должны только вы. Мужики! Ну, выручите! А? Вот в прошлом месяце, после истории с министерским этим сутенером Сивяркиным, я же дал вам аж три дня отдыха. И не где-нибудь, а в Адлере! Думаешь, вы эти дни в главке не нужны были? Ого! Еще как требовались. Но я тем не менее вам навстречу пошел! Было? Было!..

Устало вздохнув – чтобы переспорить Петра, нужно было обладать не обычными, человеческими нервами, а стальными канатами, – Гуров обреченно спросил:

– Ну, и что же нам теперь, возвращаться в главк?

– Да, Лева! И чем скорее, тем лучше, поскольку отправиться вам придется прямо сегодня. Билеты, кстати, на вас персонально уже заказаны.

Слушая эту часть диалога, Крячко крайне возмутился.

– Лева, ты что? Уже сдался? Да зачем нам это нужно? Ешкин кот! Ну, Петро! Ну, зараза занудная!

Он сбавил скорость и, немного постояв напротив «Поплавка-ривер», после тягостно-печального вздоха снова включил передачу.

– Эх, надо было, как и собирался, после возвращения с Курил подать рапорт об отставке, – пробурчал он, разворачиваясь в сторону главка. – Как знал, что опять свинью подложат!.. Вот и не верь в примету, что если с утра с каким-нибудь козлом столкнешься, то удачи не видать. Вот, пожалуйста! Факт налицо!..

* * *

Когда приятели прошли через дежурку и направились к кабинету Орлова, в коридоре они разминулись с майором Черепковским. Тот, просияв голливудской улыбкой, с многозначительным видом поприветствовал Льва и Станислава:

– Здравия желаю! Вам, говорят, крупная удача выпала? В Мексику полетите?

Приятели недоуменно переглянулись – этот-то откуда знает?! Это, что же, весь главк уже в курсе об их поездке?

– Добрый день… – сдержанно ответил Лев, испытующе глядя на майора. – А что, коллектив нашей «конторы» об этом знает?

– Лев Иванович! – Черепковский жизнерадостно хохотнул. – Об этом знает Верочка. А то, о чем знает женщина, окружающие просто не могут не знать. Завидую вам! Через несколько дней будет полнолуние. А в это время в одном из кварталов Мехико – по-моему, он называется Чатль-то-Котль, что в переводе с древнеацтекского на русский означает Цветок Агавы, проводится секс-парад, в котором принимают участие девушки определенной профессиональной ориентации, порнозвезды, юные фотомодели…

– Что-то об этом не слышал ни разу… – Крячко с сомнением пожал плечами. – А в честь чего он, этот самый секс-парад?

– Ну, скажем так, праздник жизни как таковой, – ухмыльнулся Черепковский. – Он проводится исключительно после наступления ночи, при свете полной тропической луны. Мне доводилось видеть… Это – нечто невероятное и незабываемое. Представляете, сотни молодых смуглотелых красоток, в одном лишь наряде из перьев, исполняющие зажигательные пляски…

С трудом сдержавшись, чтобы не рассмеяться, Гуров сдержанно осведомился:

– …И с одной из них у вас, конечно же, было интимное свидание?

Издав неопределенное «Гм!», майор сокрушенно сказал:

– Увы, там это не допускается. Это всего лишь как бы демонстрация «товара лицом». Но все равно зрелище феноменальное… – Он с мечтательной миной покрутил головой и направился дальше, обронив напоследок: – Счастливого пути!

– Да уж, спасибо! – кивнул Станислав.

Гуров, глянув вслед Черепковкому, насмешливо процитировал:

– «Помню, как сейчас: лечу, это я, значит, леч-у-у…» Знаменитый монолог Лягушки-путешественницы. По-моему, врет и глазом не моргнет!

Ничего не ответив, Крячко задумчиво потер кончик носа.

– Судя по этому жесту, черепковская байка тебя заинтересовала? – поинтересовался Лев, окинув приятеля насмешливым взглядом.

Неизвестно по какому поводу вздохнув, Стас сунул руки в карманы и, нахмурив лоб, в раздумье произнес:

– Может, врет, а может, и нет… А ты бы не хотел увидеть что-то наподобие? Я бы рискнул… Черт! Заинтриговал, собака. Что-то мне теперь уже даже захотелось туда отправиться. Слушай! А может, это Петро такую подставу устроил, типа: пойди, навешай им лапши, чтобы не вздумали рыпаться? Как думаешь?