Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К своему давнему поклоннику со времен студенчества, троллю Винни, гномка относилась с пренебрежительной снисходительностью. Для нее в нем всего было слишком. Слишком большой, слишком лысый, слишком много ест и слишком много пьет. Дружбу мужа и его брата-близнеца со здоровенным оболтусом она не одобряла, но не вмешивалась, предпочитая все знать и контролировать по ходу дела.
Не разделяя радостных порывов Греты, Илька тем не менее поплелась за ней в дом. Видимо, пришла судьба узнать, на что же она годна и повезло ли ей с магией.
Как назло, в калитку в это время проскользнул прыщ Франек, разодетый как на именины, да еще и с букетом. За ним маячил его отец с братом караванщиком, тоже при параде, а завершал эту процессию ее, Ильки, родной папаша в весьма благодушном и не совсем трезвом состоянии. Точнее сказать — в абсолютно нетрезвом. Братья, может, в лесу и задержались, а вот родитель загулял в гостях и, судя по всему, всерьез решил выдать дочь замуж.
Как говорится, если утро не задалось, то день и вовсе пропащий.
Тучи сгущались над русой головой Ильки с какой-то решительной неумолимостью, заставляя выбирать дальнейший жизненный путь здесь и сейчас.
Смотря на маслено-прыщавую, нездорово красную рожу тоже хмельного Франека, Илька поняла: что бы ни показал магический определитель, в академию она поедет! Даже несвежие зомби казались ей уже вполне симпатичными ребятами на фоне новоиспеченного женишка.
«Грему на него натравлю, в розовый его покрашу, сорняки вместо патл ему на тупой башке выращу! — разозлилась Илька. — У меня магия неконтролируемая, и братья некроманты! А папочка еще от матери получит!»
Что произошло потом, никто так и не понял.
Из дома выскочил малиновый колючий шар, жутко клацающий зубами, за ним хозяйка дома с деревянной скалкой, в небе громыхнуло, и букет Франека вырос на пару метров, придавив тщедушного «прыща» ворохом гигантских стеблей.
Иереней Лисовский пьяненько свел глазки в кучку, посмотрел на грозно нахмурившуюся жену, на будущего зятя и его родню, пятившуюся задом к калитке от грозно трясущего иглами Шуршогрема, и, покосившись в сторону замершей рядом с невесткой дочери, махнул рукой.
— Вот же затейница! Ик… Загадо… гадно… загадочни…ность строит, завле…ик…ает. Жених должен… ик… испытание и напор, и заво…ик…евать!
Жених сучил ножками под огромным букетом и трудности преодолевать явно не желал.
Ален, выйдя на крыльцо за матерью, расхохотался.
— Надеюсь, в академии ты наведешь шороху, сестренка. Потенциал есть. Сейчас женишка поднимем… Хотя, чтобы поднять, надо же сначала упокоить.
Парень картинно размял пальцы.
Ворох толстенных стеблей с соцветиями величиной с супницу, спасаясь, заскользил к калитке, словно таракан на тощих ножках. Как Франек умудрился проделать этот трюк, лежа на спине, Илька не поняла, а папаша Лисовский, почесав волосатую грудь в вырезе полурасстегнутой рубахи, радостно взревел, любуясь утекающим потенциальным зятем:
— Во! Талант!
И, рухнув в траву у дорожки, захрапел, свернувшись калачиком.
— Пошли уже. Мать тут сама разберется. — Грета и Ален потащили Ильку в дом. За ними шмыгнул Грема, а со двора стали доноситься грозные вопли Дорнеи Лисовской и глухие удары, будто выколачивали ковер.
Впрочем, гулкий храп отца даже не поменял тональности.
Обычный день, обычная семья, каких много в Закустовке.
* расхожая фраза обозначающая очень, очень древние события
Глава 2. Про нервные терзания и недолгую дорогу
Лежа вечером в кровати, Илька ворочалась с боку на бок и никак не могла уснуть.
— И чего мне так не везет! Еще и штуковину ту магическую поломала. Или она сама сломалась? — Девушка села и, вымещая кулаками раздражение от череды нелепых событий и досадных случайностей, старательно взбила подушку. — Про дар свой так ничего и не узнала. А утром уже уезжать.
Ее золовка Грета, гномка-природница, была дамой потрясающе энергичной и деятельной. При невысоком росте и плотной комплекции она умудрялась крутиться юлой и переделывать кучу дел, активно припрягая к решению нужных задач всех окружающих, а в особенности собственного мужа Алена Лисовского и его брата-близнеца Люка.
Поскольку женитьба на хозяйственной и рассудительной гномке мало изменила характер братца, то постоянные дела, подбрасываемые ему супругой, были спасением от неприятностей, куда, будучи ничем полезным не занятыми, близнецы вляпывались только так.
В свое время, учась на некромантском факультете МАСМ, они что только не вытворяли, прославившись на всю академию как хитро-пронырливые лоботрясы Лисовские. Может, еще и поэтому Илька в академию поступать не сильно рвалась. Слава ее братцев была весьма сомнительной, и быть сестрой тех самых Лисовских с первых минут поступления вовсе не хотелось.
Еще и феррет ликвидаторов, который Грета раздобыла у своего дядюшки, вместо того чтобы показать ее магию, запузырил в воздух попеременно сначала зеленым, потом синим, белым, желтым, красным и черным. Потом стал прозрачным и покрылся серебристой сеткой линий, внутри заклубился молочно-серый туман, сгустившись в свинцовую мглу, а в руки дезактивировавшей его озадаченной природницы феррет упал серо-стальным, словно выточенный из куска металла.
И вроде ее, Ильку, не ругали. Ален подозревал якобы повлиявшего на прибор Шуршегрема, находящегося рядом, Грета успокаивала девушку, что в академии-то дар определят точно и проблем не будет, Грема злился и вспоминал про покраску в малиновый цвет, сама будущая студентка расстроилась. Неизвестность пугала больше, потому как перспектива оказалась весьма туманной и непонятной.
Когда же к ночи заявился Люк и радостно сообщил, что утром они отбывают в академию точечным порталом, нервы у Ильмары сдали окончательно. Она металась по своей девичьей спаленке, натыкаясь на мебель и скидывая в старенькие чемоданчики все, что, по ее мнению, могло пригодиться.
Затормозил этот поток хозяйственности и суеты только ворчливый тенорок Шуршегрема: «Ты всерьез считаешь, что без кочерги и ухвата тебя не примут? Или это какая-то примета, чтобы обязательно связать печной инвентарь цветными ленточками и утрамбовать в самый маленький саквояж?»
Только тогда Илька смогла остановиться и сейчас с недоумением вертела в руках крепко связанные шелковыми лентами всех цветов ухват с кочергой.
«Хотя можешь прихватить как оружие. — Голос Гремы сочился ехидством. — На поклонников надежды мало, там, поди, не деревня, а вот дамочки с плохим характером тебе точно дорогу перебегут. С твоим везением и вашей фамильной репутацией конфликтов не избежать, а такой увесистый и оригинальный аргумент может сыграть решающую роль».
Колючий гаденыш примостился под столом и хихикал, постукивая хвостом по полу, длинные иглы шуршали и гремели. Именно благодаря этим звукам метаршигл в свое время обзавелся именем.
Ильмара, недолго думая, потыкала упомянутым «оружием»