Но, как любит говорить Матильда, я знаю жизнь и понимаю, чтонельзя никого ни о чем спрашивать и никому ни слова говорить. Даже Матильде.Пусть это будет моя первая тайна, только моя.

— Ася, иди обедать! — позвала мама.

— А тети Липы нет?

— Она ушла к врачу, у неё зубы болят. Да, кстати,Аська, тут Ненорма приходила, нашлись её картины!

— Вот здорово!

— Ей их пока не отдали, они нужны…

— Как вещдоки? — догадалась я.

— Вот именно, как вещдоки, но потом обещают отдать.Вот, принесла тебе коробку конфет, в благодарность, так сказать!

— Ничего себе благодарность, коробочка-то малюсенькая.Лучше бы бутылку-другую!

— Ася, что ты несешь! — ужаснулась мама.

— Бутылку-другую спрайта или кока-колы!

— Вот еще, незачем пить эту отраву!

Это вечный наш с мамой спор. Она считает, что пить все этинапитки вредно, и никогда их не покупает. Естественно, все карманные деньги ятрачу именно на них. Папа называет это «эффект запретного плода».

Вечером, за ужином, папа вдруг обратился ко мне:

— Слушай, Аська, мне нужна твоя дедукция!

— В каком смысле? — В прямом! У нас на работе ворзавелся! Да не вор даже, а мелкий воришка, но все равно противно!

— А что у тебя пропало? — живо заинтересовалась я.

— Да пустяк, зажигалка «Зиппо», но это мамин подарок,мне её жаль.

— А ты не мог её сам где-то посеять?

— Теоретически, конечно, мог, но ты же знаешь: я обычноничего не теряю. Но если бы это была первая пропажа, я бы винил только себя.Однако беда в том, что у Маргариты пропал роскошный органайзер, а это ведь незажигалка, в карман не сунешь. У Владимира Петровича пропали пудра и колготки.

— Что? — удивилась я. Папа расхохотался.

— Звучит и вправду нелепо, но он купил жене в подарок.Он всегда начинает заранее покупать к 8 Марта всякую дребедень жене и дочке ихранит на работе. А тут принес ещё перчатки, хотел положить к пудре иколготкам, а они — тю-тю!

— У вас есть новенькие? — сразу спросила я.

— В том-то и штука, что нет. Вроде все свои, даже иподозревать некого. А от этого, сама понимаешь, ещё хуже. Все уже начинаютподозревать друг друга.

— А это началось после твоего возвращения?

— Аська, уж не меня ли ты подозреваешь? — обиделсяпапа.

— Пока нет, — сурово отвечала я. — Но ты неответил на мой вопрос.

— К счастью, началось это ещё до моего возвращения. Такчто я тут ни при чем, гражданин начальник!

— А что ещё пропало? Можешь перечислить?

— Ну, все я, пожалуй, и не вспомню, но кое-что… Да, уТолика пропала ручка «Паркер», причем далеко не новая. У Лидочки — деньги, 50долларов из сумочки. Да, а у Марины Евгеньевны вообще дурацкая пропажа. Онаготовится к своему пятидесятилетию и заранее запаслась одноразовой картоннойпосудой — мисочки, тарелочки, стаканчики. И все это пропало! Может, я потом ещёчто-то вспомню.

— Пока мне ясно только одно… — начала я.

— Неужели тебе уже что-то ясно? — поразился папа.

— Мне ясно, что это не вор, а воровка!

— Почему?

— Зачем мужчине пудра и колготки? Ты, конечно, скажешь,их можно подарить жене или знакомой девушке! И будешь прав. А вот на картоннуюпосуду может польститься только женщина!

— Глупости, как раз наоборот! Зачем женщине картоннаяпосуда, скорее уж она нужна мужчине, холостяку! — решительно вмешалась вразговор мама.

— А ведь мама дело говорит! — одобрил еёпапа. — Ты не находишь?

— Пожалуй, да! — нехотя признала я мамину правоту.Дело в том, что мне самой ужасно нравилась картонная посуда. Но у мамыжизненный опыт, его нельзя не принимать в расчет. — С другой стороны,женщина вполне могла спереть посуду для своего знакомого холостяка! —нашлась я.

— Логично! — согласился папа. — Тогданапрашивается вывод: это мог сделать мужчина и с таким же успехом могла сделатьженщина. Третьего не дано.

— Почему? — спросила я. Папа расхохотался.

— Ты что же, нечистую силу имеешь в виду? —насмешливо осведомился он.

— Нет, это мог быть и ребенок! — с торжествомзаявила я.

— Ребенок? А откуда у нас взяться ребенку? У нас теперьпропускная система, в отделе всего пятнадцать человек, помещение у насизолированное, из других отделов просто так никто к нам не шляется, так что, ксожалению, искать надо среди своих.

— А клептоманией у вас никто не страдает? —подбросила идею мама.

— Вроде нет.

— Но раньше-то ничего подобного не было?

— Нет.

— И новых сотрудников нет?

— Нет.

— Папа, ты хочешь, чтобы я дедуктивным методомопределила вора?

— Хочу!

— Тогда я должна попасть на место преступления!

— Еще чего! — возмутилась мама. — Юра, дажене вздумай!

Одно дело — рассуждать, сидя на кухне, и совсем другое —соваться, что называется, в чужой монастырь! Тоже мне, мисс Марпл нашлась!

Папа незаметно подмигнул мне: мол, потом поговорим.

— Да успокойся, Тата!

— Нет, ты сам подумай — кто у нас растет? Девочка илимальчик? Из брюк не вылезает! Да я её в юбке не помню, когда и видела! А чеминтересуется? Воров ловит! Ужас какой-то! — мама входила в раж. —Другие девчонки в её возрасте любовные романы читают, а наша — толькодетективы. А отец и дед ещё поощряют эти дурацкие увлечения! Особенно дед!Кошмар! Он ей уоки-токи привез! А в следующий раз что надумает? Автомат «узи»?

Эх, мама, не знает она, как пригодились мне уоки-токи! Анасчет брюк — это верно, не люблю я юбки носить.

— Таточка, ты чего так разошлась? Успокойся, поберегинервы! А девочка у нас — что надо! Подумаешь, брюки носит! И хорошо! Удобно,красиво! Мне она нравится!

— Воспитатель! — засмеялась мама. — Пополгода болтаешься в своих морях, не видишь дочку, так, конечно, никакихнедостатков в ней не замечаешь! Да, кстати, Аська, я сегодня встретила мамуТани Воротынцевой.

— Ну и что?

— Она мне сказала, что вы не одного вора выследили, ацелую банду!

Только этого не хватало! Надо спасать положение, а тонеприятностей не оберешься.

— Да что ты её слушаешь, мама! Какая банда? Просто этаистория уже обросла слухами. Ты же знаешь, как это бывает: один вор через деньпревращается в трех, а потом и в целую банду!