– О, я не ставлю под сомнение ваш профессионализм, мистер Доронин! – в голосе послышались виноватые нотки. – Ваши прогнозы оказываются верными с достаточно высокой вероятностью, не уступающей, а местами и превосходящей конкурентов…

Ну все, замолола молотилка! Поморщившись, я поспешил прервать поток словесной шелухи, которую извергал голос с той стороны трубки.

– Свои плюсы и минусы я и так знаю. В чем проблема-то?

– Политика, мистер Доронин. Председатель совета директоров корпорации, решивший поручить работу именно вам, вынужден считаться с пожеланиями крупных акционеров, обладающих правом голоса…

– Пока еще не понял суть проблемы, из-за которой я должен отрывать задницу от дивана, лишать себя приятного общества друзей и девушек и лететь в плохо переносимое мной место… В вашу страну. А хотите разорвать контракт… Да на здоровье! Платите неустойку и идите целоваться взасос с акционерами, озабоченными излишней толерантностью. Да хоть групповую черно-бело-желтую камасутру устраивайте!

Из динамика мобильника донеслось сдавленное хрюканье, больше всего похожее на пресекаемый волевыми усилиями смех. Никак американец с еще не до конца атрофированным чувством юмора попался? Надо же.

– Простите, мистер Доронин… У меня богатая фантазия.

– Я так и понял. И даже где-то рад, что среди жителей вашей страны еще не полностью вымерли те, кто способен смеяться над толерантными потугами.

– Вы русский, вам не понять… – тяжелый вздох, длинная пауза. – У нас даже за произнесенное «негр» вместо «афроамериканец» можно во многих местах получить много проблем. Мне повезло, что мистер Ричардс, глава корпорации, родом из Джорджии. Вы понимаете меня?

– Конечно. Рад, что кровь плантаторов еще не совсем растворилась. Думаю, что предки вашего босса участвовали в войне Севера и Юга на ПРАВИЛЬНОЙ стороне. Правильной и ни в одном месте не толерантной.

Теперь уже не скрытый смешок. И чувствую, что этот самый до сего момента безликий представитель заказчика начинает лично для меня приобретать определенную индивидуальность.

– Сторона была именно той, на которую вы намекнули. Но акционеры… Иногда их не выбирают, они приходят сами. Деньги, мистер Доронин, они правят моей страной. И кое-кто хочет убедиться, что ваши выводы не выстроены на эмоциях, а факты и доказательства не подогнаны.

– Даже интересно, как они собираются это проверять!

– Вы использовали Детройт как самый яркий пример из всех городов.

– Из всех в США, – ухмыльнулся я поневоле. Ведь было ясно, что глумливая гримаса, отражающаяся сейчас на моем лице, собеседнику не видна. Не по скайпу же общаемся. – Есть, в качестве наглядных примеров, еще города в ЮАР, а особенно наглядные прелести распада можно наблюдать в Родезии.

– Родезии?

– Сейчас эта страна называется Зимбабве. Переименовали после того, как там не осталось белых. Имя Сесиля Родса, по сути основателя страны, там с некоторых пор не в чести.

Молчание. Гробовое… Ясно было, что у моего собеседника присутствовали определенные пробелы в образовании. Ничего удивительного, ведь американская система получения знаний в настоящее время глубоко ущербна. Крайне узкая специализация и соответственно отсутствие широкого кругозора. Выхолощенные или искаженные представления о мире вокруг. Все как и планировалось теми, кто эту программу создавал, но со стороны то смех, то отвращение вызывает. А иногда и легкое сочувствие. Все же когда-то там жили пусть и не самые лучшие, но вполне вменяемые люди. Вот только именно что «жили», сейчас их число падает в геометрической прогрессии. Как и во многих других местах. Печаль…

Собеседник еще не до конца отмер, поэтому я решил продолжить разговор сам.

– Однако я полагаю, что подробное изучение городов Зимбабве не входит в интересы особо любопытных акционеров корпорации. Хотя я бы с удовольствием отправил их набираться опыта, в командировку. Да еще вне центра тамошней столицы. Их бы там либо просто съели, либо разрезали на кусочки, перед этим воздав должное такому несомненно полезному взгляду на жизнь, где преобладают гуманизм и толерантность.

Я откровенно глумился, спору нет. Только не над собеседником, а над теми, кто, понимаешь ли, сомневался в моих аналитических способностях, причем не приводя разумных аргументов.

Только в ответ мне было сказано нечто куда менее экстремальное, но все же вызывающее невольное уважение к тому, кто это придумал.

– Именно поэтому, мистер Доронин, мой босс, мистер Ричардс, и желает, чтобы вы лично посетили Детройт. Не один, а в сопровождении одного или двух доверенных представителей тех самых акционеров, которые выразили сомнение. Покажите им факты, удостоверяющие сделанные вами выводы. Пусть увидят… И заткнут свои языки в обосранные задницы! Мы вам заплатим большие премиальные.

А что… Это может быть действительно интересным. Немного подумав, я согласился. Дальше все развивалось стремительно. Уже на следующий день мне прямо на дом доставили билет с открытой датой. Первый класс, что и неудивительно, учитывая заинтересованность корпорации в моих услугах. И настоятельная просьба не затягивать с вылетом.

Ладно, если меня просят, да еще и вежливо, грех не уважить. Тем более учитывая тот факт, что за возможность постебаться над больными «толерастией личности» в терминальной фазе еще и хорошо заплатят. Помимо уже оговоренного в контракте.

Перелет был… обычным. То есть, как и в других случаях полета, у меня было редкое в своей отвратительности настроение. Вовсе не по причине плохого самочувствия в воздухе, как можно было бы подумать. О нет, физически я чувствовал себя просто превосходно. Бесило другое – то, что во время перелета от меня ни черта не зависело и, случись что, шансов уцелеть просто не было.

Впрочем, все прошло без осложнений, даже разносящие напитки и закуски стюардессы были и красивые, и в моем вкусе. Не то чтобы я собирался кого-то из них соблазнять, но пара-тройка комплиментов и милые улыбки в ответ – это довольно приятно и помогает скрасить проведенное в воздухе время.

И сразу по приземлении началось! Меня встретили, заселили в гостиницу, но честно предупредили, что отдохнуть удастся лишь несколько часов. Затем возвращение в аэропорт и посадка уже на один из принадлежащих корпорации самолетов. Компанию же мне будут составлять двое из тех, кому я и должен буду показать факты. Те самые, на которые я ссылался в своей аналитической записке.

Беспокойство? Ага, прямо щаз! В гостиничном номере я просто отсыпался. В воздухе этого у меня сроду не получалось. Максимум – легкая дрема, да и то постоянно прерываемая бунтующим против нахождения в воздухе подсознанием. Зато на мягкой кровати в люксовом номере – совсем другое дело.

Гр-р! Ненавижу просыпаться от будильника. Но еще больше раздражает, когда из объятий сна тебя грубо вырывают стуком в дверь. Причем будит тебя не очаровательная горничная с третьим-пятым