– Послушай, я накопила две тысячи семьсот долларов на учебу в киношколе. Этого хватит на пару месяцев…

Лицо Мерва выражает такой ужас, что остальные слова застревают у меня в горле.

– Ни за что, – шепчет он и замирает: Томми зашевелился.

Рианна бросает на меня недовольный взгляд и прыгает на спинку диванчика.

– Вы воспитываете меня с тринадцати лет, – с трудом сдерживаясь, чтобы не заплакать, произношу я. – Позволь мне помочь.

– Мы ни за что не прикоснемся к твоим деньгам, – возмущенно шепчет он, – но я найду выход, обещаю.

Я выхожу на звон колокольчика, а Мерв заботливо укутывает Томми вязаным покрывалом с тюльпанами.

Покупательница просит показать нашу коллекцию Норы Робертс: вдруг найдется роман, которого она еще не читала. Я оставляю ее наедине с любимой писательницей, а сама иду на преступление – достаю телефон в торговом зале. Косясь на заднюю дверь, чтобы не спалиться перед Мервом, я пишу единственному человеку, с которым мне хотелось бы поговорить.

Джерс, ты занята?

Сейчас начинается лекция. Позвонить тебе вечером?

А приехать можешь? У меня жуткие неприятности

Черт. Срочно?

Не очень. До вечера подождет

Позвоню после 8

Ладно. Пока

Едва я успеваю сунуть телефон в выдвижной ящик под кассой, как появляется Мерв. Чуть не попалась, но оно того стоило. Посоветоваться с подругой всегда полезно. Джерси что-нибудь придумает.

Остаток рабочего дня, пока я ищу нужные покупателям книги и продаю несколько чайничков чая, меня не покидает беспокойство. Я прекрасно понимаю, что мой широкий жест никого не спасет. С таким повышением аренды мои сбережения способны лишь ненадолго продлить агонию.

Магазин словно окутывает вуаль обреченности. Мне так плохо, что, когда перед закрытием появляется Джона Дросс, я соглашаюсь пойти с ним.

Снимок: Фарфоровая чашка

Инстаграм: Роми_К [Нью-Йорк, 14 марта]

#ВремяПитьЧай #НежелательноеПредложение

5 ♥

Так вот, Джона Дросс. Наверное, у каждой женщины есть такой знакомый. С первого взгляда вроде неплохой парень. Высокий, нескладный, с острыми локтями. Джона руководит колл-центром через дорогу. Он работает по ночам и заходит к нам почти каждый день перед закрытием выпить чашку чая. Книги Джону не интересуют, читать ему некогда. Он рабочий человек, понимаете? В этом-то и беда.

Я знаю, что Джона живет с матерью в квартире с видом на взлетную полосу аэропорта Ньюарк, но ни за что ему этого не скажу.

Обычно его визит начинается так: звенит колокольчик, и в дверь, не вынимая рук из карманов, вваливается Джона. Вокруг него витают миазмы дезодоранта «Акс», точнее, дешевой подделки из магазина «Все по одному доллару».

– Доброе утро! – жизнерадостно приветствует он любого, кто находится в данный момент в магазине – при том, что дело происходит вечером. Если незадачливый собеседник осмеливается на это указать, Джона, просияв добродушной улыбкой, снисходительно похлопывает его по плечу и говорит: – Может, для вас и вечер, а для меня самое что ни на есть утро.

Если покупателей нет, Джона просто кивает Мерву, тот бормочет приветствие и возвращается к своим делам.

Обычно, заслышав звук колокольчика, я бросаю свое занятие и бегу за чайный прилавок. Джона притормаживает перед стеллажом с комиксами, но, заметив меня, особенно если я замешкалась, спешит к прилавку. Хлопает ладонью по стойке и ухмыляется.

– Как обычно, деваха, – говорит он.

Изо дня в день. Первый год я каждый раз просила:

– Пожалуйста, не называй меня девахой, Джона.

Бесполезно. У Джоны находится тысяча оправданий. «Да я тебя подкалываю», «Это просто такое выражение», «Господи, Роми, ты что, шуток не понимаешь?»

Хуже того, Джона постоянно хватает меня за разные части тела. Нет, не подумайте ничего такого: он не вкладывает в свои прикосновения сексуального подтекста, просто во время разговора ему нужно доверительно держать меня за рукав. Расплачиваясь за чай, он похлопывает меня по плечу. Сжимает запястье, когда делится новостями о своей работе. Не говоря уже о том, что по официальным праздникам, когда мы открыты, мне приходится уворачиваться от его объятий. «Я должен тебя как следует отблагодарить».

Я пробовала игнорировать Джону – едва завидев его, пряталась в подсобке, и даже терпеливо объясняла, что именно мне не нравится в его поведении. Ничего не получилось, и через какое-то время я сдалась. Последние полгода я молча делаю ему чай и принимаю деньги, чтобы он скорее ушел. Единственное, чего я добилась, – к стандартному набору фраз добавилась еще одна: «Ты что, язык проглотила?»

А пару месяцев назад кто-то настучал на фирму Джоны властям. При виде выходящих из колл-центра сотрудников иммиграционной службы у меня внутри все сжалось. Когда улеглась пыль – в данном случае больше подходит слово «снег», потому что дело было зимой, – половина работников колл-центра исчезла. Надо отдать ему должное, Джона испытал ужасное потрясение. Трое сотрудников, подлежащих депортации, работали в центре дольше, чем он сам. Он лично поручился за полдюжины работников, которые находились в стране на законных основаниях, просто не оформили вовремя бумаги. Остальных горячо обнял на прощанье и взял на их места людей с документами. С тех пор Джона уговаривает меня перейти в колл-центр. Это вошло в его постоянный репертуар.

«Доброе утро! Как обычно, деваха! Ты что, язык проглотила? Слышь, Роми, могу предложить тебе работу получше. Переходи к нам, будет круто. Что скажешь?»

До сегодняшнего дня я стойко молчала. Обычно, набив карманы пакетиками сахара, Джона подмигивает мне и неохотно направляется к двери. Только сегодня я разваливаюсь на кусочки. Ровно без четверти пять звенит колокольчик. Я со вздохом ставлю на полку книгу и ныряю за стойку.

– Доброе утро! – раздается знакомый голос.

Мерва за кассой нет. Я достаю банку с чаем «Эрл Грей», а Джона подходит ко мне, хлопает рукой по стойке и с ухмылкой произносит:

– Как обычно, деваха!

– «Эрл Грей»? – спрашиваю я, не давая ему возможности перейти к предположению о проглоченном языке.

Джона удивленно таращит глаза и радостно говорит:

– Точно, «Эрл Грей». Спасибо, Роми! – Он настолько ошарашен, что принимает у меня чашку с чаем, не успев перепрограммировать автопилот, и продолжает: – Слушай, Роми, я могу…

– Хорошо, – перебиваю я, не дав ему закончить.