– Когда они наконец подъедут? Совсем продрог уже от сырости. Проклятая погода.

Тут из-за поворота послышался натужный рокот двигателя, и чуть погодя стволы сосен, подходивших к самой дороге, осветились рассеянным светом фар.

Ахмад замер, выдохнув:

– Наконец-то!

И бросился к дороге, придерживая полы шинели, тщательно минуя лужицы и остатки снега.

Прапорщик Деревянко дослуживал последний год. Осенью ему исполнялось пятьдесят, и, несмотря на то что командир части уж точно пробил бы ему очередное, шестое, если быть точным, разрешение на продление срока службы, сам он оставаться не собирался ни за какие блага. Здоровье было уже не то, да и с деньгами совсем трындец.

Конечно, начальнику столовой извернуться было немного легче, чем остальным, но и с продуктами в последнее время стало настолько туго, что никакого резона задерживаться в этом богом забытом поселке не было. Офицеры и прапорщики, что помоложе, еще кое-как перебивались браконьерством, иногда приволакивая из тайги подстреленного из СВД лося, медведя или кабана. Тогда и начальнику столовой кое-что перепадало, поскольку он слыл в части непревзойденным мастером по копчению окороков. Но за последние пару лет таких вынужденных охотников в округе развелось незнамо сколько, так что поблизости всю дичь повыбили вчистую, а далеко уходить никто не мог; некомплект командного состава в части был дикий, поэтому все ходили на дежурство практически через день – сдвоенные выходные были большой редкостью.

Поэтому никакого резона прапорщику Деревянко служить дальше не было, тем более что в небольшой деревеньке под Донецком его давно уже дожидался домик с огородом и садом, оставшийся в наследство от покойных родителей, да и на российскую военную пенсию на Украине прожить полегче… И климат там несравненно мягче.

Этим утром он, как обычно, прибыл на службу в четыре утра. Старенький «ГАЗ-53» с фанерной будкой, на котором развозили пищу, уже стоял у задней двери столовой, и ночная смена солдат-поваров загружала в будку термосы с завтраком для караула. Сегодня было воскресенье, и караул выставлялся только один, да и тот маленький.

Деревянко заскочил в свой закуток перед продуктовой кладовой, вот уже сколько лет служивший ему чем-то вроде кабинета, или офиса по-новому, принял на грудь сто грамм спирта от простуды, переоделся в бушлат, напялил резиновые сапоги, грязь та еще, и вернулся к машине.

Солдат-водитель ковырялся под поднятым капотом.

– Ну чего там у тебя? – недовольно осведомился начальник столовой. – Опять не заводится?

– Минуту, товарищ прапорщик, – не разгибаясь, ответил солдат и, спустя несколько мгновений, захлопнув капот, пояснил: – Провод закрепил на генераторе, отлетел, падла, еще бы чуть-чуть и пришлось бы аккумулятор на зарядку ставить.

– Не застрянем? – озабоченно спросил Деревянко, мало обратив внимания на подробности.

– Сегодня выходной, сам знаешь, вытаскивать некому. Пока тягач пришлют, часа три-четыре пройдет, а то и вовсе до вечера там проторчим.

– Нет, не застрянем, – замотал головой солдат. – Все путем, товарищ прапорщик, если грязь будет, то по объездной пролезем, там песок и корни.

– Ну смотри у меня.

Они выехали из ворот. Часы показывали двадцать минут пятого. До объекта было около десяти километров по узкой лесной дороге, так что добраться до караула они должны были где-то к пяти часам.

Военного у поворота первым заметил водитель. Прапорщик мирно дремал на сиденье, подняв воротник бушлата.

Когда рассеянный свет фар высветил одинокую фигуру в офицерской шинели, стоящую на обочине и отчаянно размахивающую руками, солдат вытаращил глаза и, резко затормозив, воскликнул:

– Товарищ прапорщик! Смотрите!

Начальник столовой открыл глаза и резко выпрямился.

– Господи, откуда этот чумной? Да еще в такую рань, небось по бабам всю ночь шастал?

Он открыл дверь и, высунувшись из кабины, закричал:

– Эй, командир, давай сюда!

Офицер закивал и быстро двинулся вперед, держа правую руку за спиной.

Деревянко прищурился:

– Не разгляжу, он что, нерусский, что ль?

– Похоже, чурка, – отозвался солдат.

Прапорщик открыл было рот, собираясь задать вопрос, но офицер вдруг выбросил вперед правую руку, в которой оказался пистолет с длинным толстым стволом.

Деревянко испуганно замер. Пистолет пару раз дернулся, еле слышно щелкнув, и начальник столовой, в голове которого появились две новые дырки, медленно вывалился из кабины и упал у подножки машины.

Солдат попытался выскочить из кабины, уже почти получилось, но офицер запрыгнул на подножку и выстрелил несколько раз в спину. Потом слез на дорогу и замахал рукой, показывая остальным, что можно выходить.

«ГАЗ-53» развернулся и сдал задом к калитке караула.

Мельников уже стоял на крыльце и курил. Бидончик ждал своей очереди на столе в комнате начальника караула. Грузовик остановился, и разводящий с грохотом распахнул калитку. Оба солдата переминались рядом, ожидая, когда водитель откинет борт и можно забирать термосы и волочь в столовую.

Ротный выбросил окурок и поднял глаза на звезды. В этот момент у калитки щелкнуло несколько раз. Ротный дернулся, но в калитку уже ввалились двое в черных масках, в руках у них были пистолеты с глушителями…

Один из ворвавшихся навел пистолет на капитана и приказал:

– Подними руки.

Мельников судорожно сглотнул, подчиняясь. Черный глаз глушителя смотрел ему прямо в лицо. Из глушителя ощутимо несло пороховой гарью, и это означало, что пистолет недавно стрелял. А значит, о судьбе старшего машины можно было не спрашивать.

– Капитан, у тебя жена есть?

Ротный еле разлепил губы:

– Да.

– А дети?

– Д-да.

– Хочешь к ним вернуться?

Мельников нервно кивнул.

– Значит, будешь делать все, что я скажу. Ты понял?

Капитан снова кивнул.

– Ну вот и хорошо. – Собеседник опустил пистолет. – Сейчас ты начнешь правдиво и обстоятельно отвечать на вопросы, которые тебе будут задавать.

Капитан качнул головой.

Другой нападавший в это время проскользнул внутрь караульного помещения. Мельников почувствовал, как у него пересохло в горле. Не отрывая взгляда от скрючившихся на земле тел солдат и разводящего, пытался понять, что же происходит.

И тут из кузова «ГАЗ-53» вывалились еще десятка полтора боевиков, в основном кавказского вида, вооруженных уже не только пистолетами, и ринулись внутрь караульного помещения, а спустя полминуты в караульный дворик вошел еще один кавказец, одетый в офицерскую шинель с капитанскими погонами, с точно таким же пистолетом в руке. Он окинул капитана насмешливым взглядом и что-то приказал на незнакомом гортанном языке своему охраннику. Парень скрылся в караулке, откуда уже слышались приглушенные щелчки. Капитан судорожно сглотнул и зажмурил глаза. Все происходящее казалось кошмарным сном, который вот-вот непременно должен закончиться.