за которых никогда не выходят замуж. Я знала, что до меня он появлялся с новой пассией каждую неделю. Мне кажется, что он перетрахал уже всех девчонок не только в институте, но и в нашем городе в целом.

Наши отношения длились уже три недели. Учитывая предыдущий опыт, для Антона это был определенно бесконечно длинный срок. Меня искренне удивляло, что он по прежнему со мной встречается. Я старательно держала дистанцию и не подпускала его к своему телу. Только поцелуи и легкий петинг, не более. Антон мужался, но продолжал терпеть мою неприкосновенность. Я была уже далеко не девственницей, но это не значит, что я должна раздвигать ноги перед каждым парнем. Да и особого влечения физического или эмоционального я к нему не испытывала. Мне хотелось сохранить хоть капельку уважения к себе и не попасть в записную книжку всех бабников этого университета.

Антон при каждой возможности осторожно распускал руки, если так можно выразиться. Мы целовались каждую перемену до онемения в губах, он гладил мою спину, хватал за задницу и гладил бедра. Большее я редко позволяла. Я слышала, что он мне периодически изменяет, но мне не было обидно. Пусть выпускает своего маленького дружка погулять в другом месте.

Я все чаще замечала, что парень уже с трудом сдерживается. С каждым разом его прикосновения ко мне становились все грубее. Но заняться с ним сексом я пока была не готова. Он не заводил меня, его прикосновения не распаляли и не возбуждали мое тело. Если так и дальше пойдет, то нам с Воробьевым скорее всего придется расстаться.

Мне в отношениях хотелось чего-то большего, чего-то горячего и обжигающего. Я все ждала той страсти, что показывают в фильмах. Чтобы при виде мужчины я начинала таять, а мозги превращались в кашу, чтобы коленки подкашивались от одного его вида и запаха. Пока нечто подобное во мне вызывал совсем не Воробьев, к сожалению. Антона же я просто использовала, как средство развлечения. Он не отличался особым умом, и поэтому свято верил, что я скоро дам ему.

Вот и сейчас прямо во время занятия Антон поглаживал мою ногу под столом. Мы сидели немного поодаль от других студентов, поэтому его движения были скрыты от посторонних глаз. Он водил своей рукой по моему бедру и с каждым движением все ближе приближался к заветной для него пещерке между моих ног. Его движения не возбуждали меня, но и не отталкивали. Они были похожи на прикосновения женщины врача, то есть не вызывали никакой реакции на уровне физиологии. Я старательно изображала, что мне нравится и иногда ерзала на сиденье, чтобы выглядело более правдоподобно.

Воробьев не сводил с меня глаз и уже тяжело дышал. Прикосновения ко мне его невероятно заводили. Он пододвинулся максимально близко и несколько поменял тактику. Левую руку он закинул мне на талию и прижимал меня к себе с достаточно ощутимой силой. Правая рука продолжала поглаживать бедра. Спустя некоторое время его левая рука опустилась ниже и сжала мою попу, потом снова поднялась и подлезла мне под футболку. Он гладил мою спину и уже хотел засунуть руку в штаны сзади, но я вовремя пресекла эти попытки.

Если честно, то такие похотливые выходки с его стороны меня уже основательно достали. Нужно было кончать с этим цирком. Расстанусь с ним, как только прозвенит звонок.

Видимо кто-то свыше услышал мои мысли. В аудитории раздалась трель звонка. Одногруппники начали с шумом покидать аудиторию. Я же попросила Антона задержаться. Он ответил на это кивком и похотливой улыбочкой. Видимо надеялся, что ему что-то обломится.

— Антош, послушай, — я начала этот необходимый для меня разговор, — ты прекрасный парень и мне было с тобой очень хорошо, но…

Улыбка мгновенно слетела с лица Воробьева. Он явно ошеломлен моими словами и с огорчением понимал к чему все идет.

— Ань, ты че? Ты кидаешь меня? — на его лице отразилась целая палитра чувств: шок, обида, разочарование и еще что-то немного пугающее меня.

— Антош, дело не в тебе, дело во мне… Ты… ты правда замечательный, но у нас ничего не получится, — я подобрала все шаблонные фразы для расставания, которые только знала. Со стороны меня смело можно посчитать бездушной и бесчувственной тварью, неспособной на сочувствие и сострадание.

Воробьев не ответил мне. Он быстро скидал свои вещи в рюкзак и, больно толкнув меня в плечо, вылетел из аудитории. На последок, естественно, хлопнув дверью.

Моя же печаль была недолгой. На последнюю пару я просто забила. Для меня учебный день был закончен. Можно было возвращаться в свою комнату в общаге, поесть, немного отдохнуть и начинать собираться. Сегодня вечером намечалась крутая вечеринка в местном клубе. Я не пропускала практически не одну. Мне нравилась атмосфера таких заведений. Там можно было выпить и расслабиться. Можно было быть собой и просто наслаждаться вечером.

Вечер обещал быть веселым, и я находилась в приятном предвкушении вечеринки. Избавившись от груза в виде Антона, я могла просто наслаждаться вечером, не тратя время на бесконечные поцелуи и на ощущая его руки на своем теле. Спустя полдня, я жалела только о том, что не бросила его раньше.

Показной формат отношений был не для меня, общение такого рода меня забавляло совсем недолгое время. После мне хотелось поскорее избавиться от человека и, желательно, никогда не подпускать его близко к себе.

Я искала настоящие чувства и любила искренние эмоции. Встречаться с кем-то для поднятия своей самооценки было плохой идеей. Благо это продлилось лишь три недели и не успело нанести моей психике значительных проблем. Муки моей совести длились едва ли несколько минут, сейчас внутренний мир не испытывал никаких угрызений.

Мне уже не терпелось отправиться на место вечеринки. Но мой второй пилот по имени Света не любила клубы и собиралась туда всегда непозволительно долго. Причем ее внешность от этих сборов особо не менялась. Она выглядела также строго, как и в любой другой день. Вот и сегодня, поддавшись на наши уговоры, она с особой тщательностью выбирала, какую же рубашку ей надеть. Я отчаянно пыталась переубедить ее и заставить надеть одно из моих платьев, но Светлана была непреклонна и стояла на своем. Я не стала сильно давить, чтобы не спугнуть ее окончательно.

А вот Настя всегда была легка на подъем и, как говорится, за любой кипишь. Она зачастую зависала со мной в клубе и отрывалась на полную. Соседка чувствовала себя абсолютно раскрепощенно и отплясывала на танцполе весь вечер.