Пошли к ним гонца. Пусть командир придёт и умельцев прихватит, я объясню, что нужно делать. Скорее всего, они с нами пойдут, так что будем взаимодействовать. До наступления ночи шесть часов, нужно успеть подготовиться. А я пока посплю, что-то мне плохо.

Обезвоживание, потеря крови, травмы – неудивительно, что меня вырубило. А очнулся я в другом месте. Похоже, подвал. Перенесли. Рядом старшина, около него новое лицо. Судя по кубарям, лейтенант из конвойного батальона. У них, кстати, звания, как у армейцев, поэтому если лейтенант – значит, лейтенант и кубари имеет.

Также чужих бойцов в подвале прибавилось. По петлицам – из конвойного, но были и армейцы. Всего около сорока бойцов в подвале. Кто спал, кто дежурил у проломов. В проломе стоял станковый пулемёт Максим без щитка. Даже отсюда вижу, что полная лента.

– Очнулся, наконец, – проворчал чужой лейтенант.

Тут старшина приподнял мою голову и дал напиться из фляжки. Всего два глотка, но насколько же живительными стали! Аж волна по телу прошла. Воду принесли конвойники, откуда взяли – не говорят, но спасибо им.

– О чём поговорить хотел? – сухо спросил лейтенант. – В общих чертах я знаю, суть сообщи. Только имей в виду, другие прорваться ночью пытались – кровью умылись. Пулемёты работают и ракеты взлетают, освещают всё как днём.

– Потому что действуют шаблонно, прорываются в сторону наших. Есть у тебя умельцы работать ножами и тихо подкрадываться?

– Есть. Трое. С собой привёл, как просили. Было пятеро, но…

– Позови их.

Дальше я лейтенанту Шаблину, старшине Овечкину и трём бойцам объяснил суть дела:

– Уходить нужно не в сторону наших. А через Буг, к немцам. На ту сторону границы. Вот уж где они нас не ждут. Там постов мало, есть наблюдатели и пулемётчики, вот их и нужно умельцам уничтожить. А то толпа пойдёт, шумят, ночь, не видно ничего, привлекут внимание, плеснут в реке. Умельцам нужно сделать косынки, из гимнастёрок платки. Называются армейские боевые банданы, похожи на женские платки. Сверху банданы, низ лица повязками закрыть. Кожа ночью бликует. Можно грязью измазать, но это на крайний случай. В воде её смоет.

– А это умно, – пробормотал Шаблин. – Нас там точно не ждут. Тихо переплываем – и уходим подальше от берега, там, заложив дугу, выходим к берегу подальше от крепости, где немцев нет. Они у переправ. И дальше, перебравшись на нашу сторону, уходим в тыл и соединяемся с нашими. План одобряю.

Дальше мы нарисовали новый план. Лейтенант знал, где у немцев пулемёты, посты, отметил их, а дальше прорабатывали саму операцию с прорывом. Оказалось, у того почти семьдесят активных штыков осталось, около пятнадцати ранены, но он, как и я, забирает всех.

Шаблин со своими ушёл, им ещё простреливаемые участки надо было проскочить. Я отдал несколько приказов старшине. Готовились и формировались группы, носильщики, которые раненых понесут. Бросать своих – это верная смерть, а тут шанс есть. Искали в казармах шинели, одеяла, на них и понесут раненых. Я просил себе гимнастёрку – принесли, старшина сам нарезал, сделал бандану. Мне и фуражку принесли, околышек треснут, мятая, но не страшно. Это моя, фамилия внутри написана.

Я так и не уснул, да и до начала операции несколько часов оставалось. Правда, пару штурмов выдержали, отбились благодаря пулемёту. Наше количество сократилось, зато оружия трофейного добыли. А чуть позже начали прибывать бойцы с разных этажей казармы. Пошёл слух, что мы готовимся уйти на прорыв. Прибыло три десятка красноармейцев при двух младших командирах – а вот и носильщикам помощь.

Когда стемнело, двинули в сторону Буга, обходя пожарища, чтобы не подсветили. Первый пост, похоже, уже сняли, тут мы влились в колонну бойцов НКВД. Встали у стены какого-то здания. Ждали, когда сработают умельцы, почти три часа, пока сигнальный огонёк на той стороне реки не загорелся. Вошли в воду, поплыли.

Я тут сам плыл. Хоть напился от души. Да и шёл почти сам, боец один помогал, закинув мою руку себе на плечо. Прыгал, но шёл. Скрипел от боли зубами, три перелома, но звука не издал, хотя у некоторых стоны прорывались, только тихие. Бойцы сдерживали себя. Так и плыли. Как уже сказал, сам плыл. Фуражку я крепко насадил на голову, бинты прикрыл. Главное, под фуражкой документы сухие.

Когда забрались на кручу с той стороны, Шаблин командовал. Стали уходить от реки, как вдруг в стороне заработал миномёт, видимо, по заявке тех, кто окружал крепость. Ну или беспокоящий огонь по часам. У меня наручных часов не было, а время примерно часа два ночи. Батальонный работал, мы о нём и не знали. Я же подумал, как бы попросить у Шаблина добыть пленных, не вызывая удивления. Он хотел провести вырвавшихся из крепости бойцов и командиров тихо. А, чёрт, послал связного, и тот привёл лейтенанта, вот прямо и попросил Шаблина:

– Мне нужны пленные. Видишь, там командир расчёта фонариком грузовик подсветил? Мне нужен грузовик и пленные. Нужно взять всех живых, очень прошу. Потом отблагодарю. Немцев повязать – и в грузовик. Последний разгрузить. Немцев связать хорошо, не просто щиколотки и кисти, а и колени, и локти ещё. Используйте их форму на верёвки. Чем больше наберёте, тем лучше. Меня в кабину грузовика. Есть идея, как добыть продовольствия. Я отъеду, а вы к реке. Там вас найду. Не переходите без меня. Если светать начнёт, тогда можно. Значит, у меня ничего не вышло и можно не ждать.

– Дима, ты уверен?

– Да.

Пришлось почти час подождать, но миномётчиков взяли. Просто навалились – и забили, наших больше было. Связали. Грузовик с минами разгрузили. Ровно двенадцать немцев в кузов закинули. Все живые. Оказалось, заминка была из-за того, что ещё трое на мотоцикле приехали. А так восемь в расчёте – водила грузовика и трое с мотоцикла, вот и набралось. Для меня просто отлично. Уже сапоги сняли, всё ценное, оружие. Наши и запасы продовольствия прибрали. Я велел на меня не оставлять.

Пить не хотелось, да тут все напились, пока плыли, у меня у самого живот вздулся. Как бы то ни было, меня усадили в грузовик. Сложно действовать одной рукой и одной ногой, но я смог запустить двигатель стартером, да тут и не сложно, тем более Шаблин подсветил трофейным фонариком. Включил я фары, выехал на тропинку и покатил прочь. Остальные уходили.

А вот зачем мне немцы, вскоре узнаете. Впрочем, скажу. А для призыва ментального демона и оплаты его услуг. А что вы думаете, демонология – это