С русской женщиной годами живешь и ничего понять не можешь…

Иностранцы, впрочем, много в чем чиканутые. Вот вчера один заселился — требует ночную экскурсию на кондитерскую фабрику. Будто бы во всем мире он ходит на ночные экскурсии на кондитерские фабрики. Хобби, видите ли. И скандальный такой, слюной брызгается.

Но тут их сотни… этих Оксан и Марин. Тысячи даже. Неужели находится столько зарубежных богатых дураков?

— А вы только питерские объявления откройте… — сказала Заноза-Зинаида. — Можно, я сама?..

Архипова встала, юбка закрыла ноги — больше они пока были не нужны. Виригин пустил ее к компьютеру. Та возилась минут десять. Нашла что-то:

— Вот! Соколова…

Виригин и Уваров подошли к экрану. Зинаида игриво прислонилась к Никите. Тот раздраженно дернул плечом.

— Надежда Соколова…

Соколовой было тридцать девять лет, сто шестьдесят семь сантиметров, пятьдесят пять килограммов. Порядочная, душевная, хозяйственная, верная, домашний очаг, разносторонние интересы, характер покладистый. Воспитательница детсада. Русые простые волосы, очень милое лицо, открытый взгляд, внушающий доверие.

Мошенники редко похожи на мошенников. Это делает их профнепригодными.

Раз на раз не приходится, впрочем. Вот тогда этот гусь Лунин Ирину очаровал, а Юльке, например, не понравился сразу… Виригин часто вспоминал о Лунине. Интересно же, каким был человек, которого ты будто бы застрелил, а на самом деле ни разу не видел.

— Точно она? — спросил Уваров. — Ошибаться, Зинаида, не в твоих интересах.

— Она, точно. Воспиталка…

— Вась, ты же вроде морковь не любишь? — то ли спросил, то ли укорил Любимов.

— С детства терпеть ненавижу, — согласился Рогов. — А что?

— А почему же ты ее взял?

Василий опустил глаза в свою тарелку. Действительно, он безуспешно пытался расправиться с морковным салатом. Хотя он не любил этот овощ с детства. К тому же повар столовой главка не был лучшим в городе специалистом по салатам. Почему же он взял морковь?..

Рогов перевел взгляд на поднос Любимова. Тот тоже ел морковный салат. Кроме того, Любимов взял котлету с пюре. И у Василия была котлета с пюре.

— Ага! — воскликнул Рогов, как Шерлок Холмс, открывший тайну пестрой ленты. — Просто я взял то же, что и ты!

— Догадался, — хмыкнул Любимов. — Молодец. Но почему ты так поступил?

— Я… автоматически. Задумался.

— О чем же?

— Ну, там… В сканворде вопрос.

— Что за вопрос?

— Да вот забыл! Как раз в очереди пытался вспомнить, что за вопрос. Хотел спросить кого-нибудь.

— Ясно. — Жора закончил с морковкой и приступил ко второму. — Сказать тебе, Василий Иванович, почему у тебя рост такой… незначительный?

— Нормальный рост, — обиделся было Рогов, но любопытство пересилило. — Ну, почему?

— Потому что ты за едой думаешь о сканворде.

— У меня с детства рост невысокий, а тогда и сканвордов не было, только кроссворды…

— Мужчины, не помешаю?

— Присаживаетесь, Сергей Аркадьевич, — ответил Рогов.

Егоров сел. Выглядел он как-то рассеянно. Посмотрел на тарелку с морковью, на тарелку с котлетой. Еще раз посмотрел. Потом взял стакан с компотом и стал медленно пить.

— Что с вами, Сергей Аркадьевич? — поинтересовался Любимов.

— Аппетит пропал.

— Заболели? — участливо спросил Рогов.

— Ох, Вася, — вздохнул Егоров. — Я ведь в штабную культуру душу вкладываю.

И вновь замолчал.

— Это правильно, — осторожно согласился Вася.

Егорова он побаивался, а еще больше побаивался штабной культуры.

Егоров молчал.

— Душу. И что?.. — осторожно спросил Любимов.

— Душу вкладываю и от других требую. Меня разбуди — любой приказ отвечу. От корки до корки. А они в нее наплевали.

— Кто, Сергей Аркадьевич?

— Да эти, проверяющие из МВД. Вот такую цидулю накатали, — Егоров вытянул руки в стороны, как рыбак, хвастающийся уловом. Имелся в виду размер нехорошей цидули. — Выявленных в штабе недостатков. Хоть бы сами что смыслили, сынки генеральские. А мне теперь выговор…

— Всего-то? — даже как-то разочарованно произнес Любимов.

— Легко говорить… — вздохнул Егоров.

— Сегодня объявят, через год снимут, — пожал плечами Любимов. — В первый раз, что ли.

— Лично мы, — откашлялся Василий, — считаем, что в нашем главке со штабной культурой все в полном порядке. И менять ничего не надо…

А то начнутся, подумал он, внеплановые мероприятия. Егоров и так умел привязываться ко всяким глупым формальным мелочам.

— У меня через два месяца очередное звание, — пояснил Егоров.

— Это уже хуже, — кивнул Любимов.

— Обидно до слез, — Егоров грустно смотрел на тарелку. — Котлета в горло не лезет. Дожил! Скажи кто, засмеял бы…

— Что «скажи»?.. — не понял Рогов.

— Что котлета в меня не полезет…

Егоров залпом допил компот.

— Вам, Сергей Аркадьевич, отличиться надо, — подсказал Василий. — Сразу выговор снимут.

— Как тут отличиться? Приказы на английский перевести?

Вот уже и внеплановые идеи…

— Вот этого не надо! — быстро возразил Любимов. — Лучше тяжкое преступление раскрыть. Или вооруженного преступника задержать.

— Я же не опер…

— В жизни всегда есть место подвигу, — заметил Рогов.

— Придумайте для меня какой-нибудь, — попросил Егоров.

— Не вопрос…

Письмо «воспиталке» Соколовой составили быстро и в самых изысканных тонах. Не переоценивая своего английского, Виригин решил, что Соколова получит жениха с русскими корнями, знающего родную речь.

Ответа не было почти сутки. Дежуря в Интернете, Максим узнал за это время, что в городе более трехсот салонов интимных услуг, нашел сервис «сколько вам дней?» (вводишь дату рождения — тут же результат; сам Максим прожил, оказывается, пятнадцать тысяч девятьсот шестнадцать — можно скоро отметить круглую дату), даже в чат зашел… Правда, сразу вышел. Интерактива Виригин пока еще побаивался.

Когда завалился Уваров, Максим развлекался сайтом «сокр.ру».

— Что там? — с порога спросил Никита.

— Все геи, — просто сказал Виригин.

— Не все, — быстро среагировал Уваров и лишь в следующую секунду удивился. — А зачем нам они?..

— Кто?