Как же легко бывает спрятать маленькую полуправду за огромной законной справедливостью!

Теперь Петров вытрясет из жены всю душу, опустошит сердце, а вдобавок отберет через суд даже принадлежащее ей, оставив с двумя малолетними детьми и матерью-старухой на улице.

Мыльный пузырь, который женщина сама создала для себя, лопнул, оставив чувство безысходности, тоски и разочарования в жизни — опять-таки понятия, не определяемые законодательством. Как там, в народе, говорят: «Про нужду закон не писан»? Так оно и есть.

А потому Алла к этому никакого отношения не имеет, и совесть ее чиста! Да и чего ей стыдиться-то? Все берут, даже самые честные — им, кстати, дают гораздо больше, чем явным взяточникам, для которых и малость деньги.

Сейчас все и обо всем догадываются — но и только, так как доказать сие практически невозможно, — однако никто уже ничему не удивляется. Возмущаются, конечно, некоторые проигравшие. Но, как говорится, «сколько душе угодно», потому что «Васька слушает, да ест». Поэтому никто ничего и не делает, ведь у самих рыльце в пушку.

Вот и получается, что у Фемиды то повязка с глаз спадает, то весы барахлят, то мечом так размашется, что только держись!

Судья вновь посмотрела на готовое решение. Сегодня появится еще одна неудачница, духовная калека. «Ты виновата лишь тем, что хочется мне виллу на Средиземноморье», — перефразировала Алла известное изречение небезызвестной басни.

Если вынести правильное решение, значит, обобрать себя, любимую. Но зачем так расточительно преступно отказываться от того, что само идет в руки? Фемида, конечно, хоть и слепа, но не глухая же и звон монет хорошо слышит.

А с появившимся гаденьким чувством обвалявшейся в грязи Алла, как обычно, справится. Съездит в путешествие куда-нибудь на лазурные берега Франции, где скоро поселится, приглядит достойное жилье, на которое у нее уже есть деньги, и останется только собраться с духом, чтобы оставить столь доходное хлебное место.

Шум волн, золотой песок под ногами и собственная дорогущая недвижимость быстро сотрут все воспоминания о том, откуда и каким образом у Аллы появились денежные средства на этот заграничный рай.

Прежде, после каждого прибыльного решения, когда на душе становилось неспокойно и мерзко, она ходила в церковь, ставила свечку за здравие, просила у Бога прощение за свои слабости. Однако вскоре заметила, что сколько-нибудь заметного облегчения эти действа не приносят, так как являются лишь фарсом с ее стороны, после чего она вновь вынуждена принимать выгодное для себя решение.

Не больший ли это грех — обращаться за помощью к Богу и Его же обманывать?

Но в церковь все же ходить не перестала. На всякий случай. А вдруг эти ее неискренние молитвы будут услышаны, хотя бы немного уменьшат вину и смягчат наказание, которое, несомненно, когда-нибудь наступит, но уже не будет таким суровым.

Не убийца же она, в конце-то концов! К тому же не ее вина, что практически любое решение можно подвести под действующее законодательство. Не зря говорят: «Закон что дышло, куда повернешь, туда и вышло».

Но Алла все же осторожничает. Потому что можно и меж глаз ненароком получить той же оглоблей, которой вертишь куда тебе заблагорассудится.

Она снова взглянула на знаки очищения на стене, на стоящую возле перекидного календаря иконку. Странно, конечно, но эта атрибутика и в самом деле благотворно воздействует. На посетителей.

Как же наивны люди! Они уверены, что если на столе у чиновника иконка, он непременно верующий и поступает исключительно честно и справедливо. По закону не только мирскому, то есть гражданскому, но и Божескому.

А на самом деле голова судьи может быть украшена невидимым капюшоном насилия, истинное лицо спрятано под маской лицемерия, а из-под мантии кокетливо высовывается кисточка хвоста. Все это тоже символы, но отвратительных страстей.

Мы постоянно живем с символами и не можем от них избавиться, потому что в противном случае начнем жить некой идеалистической жизнью, которая в действительности оказывается утопической и ложной. Поэтому у Аллы на столе стоит и всегда будет стоять иконка. Может, она и в самом деле убережет ее от чего-то ужасного?

А что касается судебных ошибок, которые не исключены, так ведь судьи — тоже люди.

Она снова полистала папку. Это дело о разводе и разделе совместного имущества по иску Петровой В.Г. к мужу, Петрову С.Ф., начато семь месяцев тому назад, поэтому пора ставить в нем точку. Самое верное средство прикрыть нечто не совсем законное — спрятать его за надежную броню законности. Так она и поступит.

Пару месяцев назад Алла вынесла определение об утверждении мирового соглашения между Петровым С.Ф. и его сыном от первого брака Петровым В.С. о передаче тому за долги всего нажитого отцом имущества.

Так что Петрова В.Г., умудрившаяся не только выскочить замуж за мужчину с взрослым сыном, но и успевшая обзавестись в браке двумя детьми, остается теперь ни с чем. И сроки подачи жалобы уже пропущены. К тому же, чтобы достучаться до края, у истицы не хватит ни сил, ни средств, ни нужных связей.

И Алла здесь снова ни при чем. Она поступила строго по закону, на основании представленных суду документов. А если среди них «почему-то» не оказалось свидетельства о браке между Петровым С.Ф. и Петровой В.Г, значит, Петров С.Ф. не женат и права третьих лиц этим соглашением никак не нарушаются.

В обязанности судьи не входит истребование каких-либо документов от участников судебного процесса. Более того, судья не имеет права давать консультации.

Первое решение Алла выносила по одним документам, второе вынесет по другим. И будет по закону абсолютно права.

Она поднялась и принялась разглядывать себя во встроенном в дверце шкафа зеркале. Коротко стриженные под каре черные волосы с густой челкой, скрывающей чуть наметившиеся морщинки на лбу. Пристальный взгляд карих глаз, от которых ничто не укроется, яркая помада на губах, так ей идущая. Второй подбородок пытается обозначить свое существование, но если голова гордо вскинута, то пока его незаметно. Обтягивающая пестрая одежда только подчеркивает лишний жирок на животе и боках.

Ну и что? Алла усмехнулась. Вот уж она-то не станет осуждать себя и тем более ненавидеть за лишний съеденный кусок торта или плитку шоколада.

Алла не из тех, кто занимается самоедством, уничижая и портя себе жизнь, лишая маленьких радостей. Наоборот, считает, что немалый вес и внушительный вид просто необходимы уважающему себя судье. Как оперному певцу, чтобы держать диафрагму. А в худеньком теле просто и негде разместиться всему, чему положено.

К тому же судейская мантия и так скроет под складками предательское суетное и мирское, символизируя, что судья не должен быть подвержен своим человеческим страстям и эмоциям.

Этот символ — ну, ты глянь, кругом одни символы! — напомнит всем участникам судебного процесса об особом статусе судьи, а черный цвет — о его беспристрастности. Потому и не стоит себе хоть в чем-то отказывать.