Я откинула голову на подголовник, но заколка, державшая мои волосы на затылке, не давала мне устроиться удобно. Тогда я распустила волосы и с облегчением упёрлась затылком в подголовник. Демид молча наблюдал, как тяжёлые локоны моих светлых волос рассыпаются по чёрной ткани плаща, а потом сказал:

— Ты не сразу сообщила мне о смерти Бондаренко.

— И что? Ты мог узнать об этом из новостей в интернете. Я сообщила о несчастье из вежливости. Вообще, не думала, что тебе будет интересна эта весть, — бессовестно врала я.

— Потому что я ненавидел Антона? — усмехнулся мужчина. — Можно подумать, он меня обожал?

— У него были причины тебя недолюбливать.

— Да ты что? И какие же? Зависть к моему богатству и успеху? Должен признать, я не видел более завистливых, злобных и мерзких мужиков, чем Антон.

— Как ты можешь говорить так в день его похорон? Почему ты такой… бесчувственный? Блять, ты просто конченный мудак! Останови машину! Я доберусь до дома сама!

Демид схватил меня за плечи и хорошенько встряхнул. Я испугалась его взгляда. Он больше не был холодным. Сейчас его глаза сверкали огнём, став почти синими.

— Хватит, сука, ломать комедию! — рявкнул он мне в лицо. — У своего муженька научилась? Знаешь, почему Антон меня люто ненавидел? Потому что он ничтожество. Бездарное чмо! Не мужчина! Он знал, что если я буду рядом, то рано или поздно ты от него уйдёшь!

— Ты надеялся, что я с ним разведусь?

— Я надеялся, что ты просто замуж не выйдешь. Если бы этот ублюдок не настоял на скорой свадьбе, у меня хватило бы времени, чтобы отговорить тебя от этой ошибки.

— Не хватило бы! Я бы всё равно вышла за Антона! — с вызовом бросила я ему прямо в лицо, прекрасно понимая его правоту.

— Ты такая же показушница, как твоя мать. Мне иногда кажется, что ты выскочила замуж всего лишь мне назло, лишь бы щёлкнуть меня по носу!

— Ты слишком большого мнения о себе! Пусти!

— Отшлёпать бы тебя хорошенько, идиотку! Перегнуть через колено, задрать юбчонку, и пройтись по жопе, пока не покраснеет!

Я охренела от его слов. Неприличные картинки поскакали перед глазами, задница, ещё не тронутая Демидом, уже заполыхала огнём. Внизу живота сладко заныло. Господи, я только что похоронила мужа, а мне в голову лезут такие непристойности с другим мужчиной в главной роли.

Демид часто задышал, опаляя дыханием моё лицо. На мгновение мне показалось, что сейчас он меня поцелует. Нет, — мысленно вопило моё сознание. Потому что, если он сделает это, я позволю ему, я не смогу противиться.

Тем временем его пухлые, чувственные губы становились всё ближе, и я прикрыла глаза, надеясь таким образом исчезнуть из машины…

4. Ольга

Машина резко затормозила на светофоре, а потом Демид оттолкнул меня от себя. Я врезалась с размаху в дверь, больно стукнувшись головой о стекло. Открыв глаза, я схватилась за ушиб и возмущённо поморщилась. Мужчина к тому времени уже отвернулся от меня к окну, будто бы не заметил, что я ударилась, будто бы он тут ни при чём.

Пот пробрал меня насквозь. Я с трудом стряхнула с себя это наваждение, вызванное близостью Демида. Он держал меня с минуту, не больше, но мне казалось, я вся насквозь пропиталась запахом его ужасного одеколона. Ужасно волнующего и опасного. Сонливость, как рукой сняло.

В салоне стало невыносимо жарко, но просить водителя о том, чтобы он убавил отопление, я не стала, просто расстегнула плащ. Дышать сразу стало легче.

Пока Демид задумался о чём-то своём, я украдкой рассматривала его профиль. Стоило мне ощутить его близость, и я уже не могла отвести от него взгляд. Почему меня так влечёт к Барсову, господи?

Да, он хорошо сложён. Даже под строгим пиджаком хорошо угадываются его сильные, рельефные мускулы, держу пари, его пресс такой же тугой, как я помнила. Но ведь и Антон был красив и силён, он много времени проводил в спортзале, чтобы держать себя в потрясающей форме. В то же время разница между этими двумя мужчинами была поразительной. Демиду не было нужды щеголять в обтягивающих футболках, чтобы демонстрировать свой охрененный торс, как это делал Антон, где можно, и где его красота совершенно была не к месту.

Антон был каким-то ненастоящим, что ли. А в Демиде была природная, животная красота, как у породистого самца, несмотря на его ужасное происхождение. На лицо Демида я вообще могла бы смотреть вечно. Все женщины, без исключения любовались этим мужественным фейсом с ямочкой на подбородке и широкими скулами. Сейчас он отпустил аккуратную бороду, которая необыкновенно шла ему, хоть и скрывала ямочку, но я-то знаю, что она там есть. Иногда, когда мне было совсем невмоготу, я открывала на телефоне фотографию Демида, сделанную ещё лет пять назад, и тайком рассматривала её, упиваясь своей болью и воспоминаниями.

Вот кому нужно было сниматься в кино. Не Антону. Барсов бы одинаково хорошо играл сердцеедов и жестоких мафиози, разбивая ещё больше женских сердец.

Будоражило даже не тело Демида, не его лицо, а голубые, выразительные, яркие глаза, обрамлённые пушистыми ресницами. Они точно омуты, в которых хочется утонуть. Они и влекут, и пугают, и ты чувствуешь страшную опасность, но продолжаешь смотреть в них, как заколдованная. Тебе и страшно, и волнительно, и так хорошо.

И никогда не поймёшь, что у Барсова на уме…

— Перестань на меня пялиться! — раздражённо буркнул Демид, и я вспыхнула от стыда, как будто он застукал меня за чем-то неприличным.

— Я не пялилась…

— Господи, почему ты в таком виде? — повернувшись ко мне, воскликнул Демид.

— Что? — переспросила я, с ужасом осматривая свою одежду.

— Ты вырядилась, как шлюха! Прикройся, бога ради!

К моему стыду, он принялся поправлять на мне плащ, чтобы укрыть мои голые колени.

— Отвали! — отмахнулась я от его рук. — Что ты себе позволяешь?

— У тебя не было юбки подлиньше? Или брюк на худой конец? Ты в курсе,