– Да чего там пили-то? Так, символически. Ребят из технаря встретил, сто лет не виделись. Мам, ты иди спать, а? Честно, мне даже разговаривать сейчас трудно – устал реально.

– От чего ты устал? – слегка усмехнулась она. – Ты что, сегодня работал?

Не переставая жевать, Павел картинно закатил глаза к потолку.

– Ой, ма, ну не начинай опять, а? Давай завтра поговорим.

Некоторое время она сидела молча, грустно глядя на уткнувшегося в тарелку сына, потом, чуть слышно вздохнув, проговорила нейтральным тоном, словно озвучивая хорошо знакомую всем информацию:

– Сегодня Надьку Фролову встретила, ее Димка с тобой до восьмого учился, помнишь? Так вот, он теперь в Москве, Надька говорит, в офисе каком-то работает, фирма иностранная, что ли.

– Ха, Димка! У Димки сеструха за кого замуж вышла, Надька твоя не рассказывала? Муженек у нее на «мерсе» шестисотом катается, в Москве делами какими-то рулит. С таким-то зятьком, чего ему не устроиться? Меня бы кто двинул только, я бы сейчас тоже… не хуже Димки.

– Серега Балабанов, тоже одноклассник твой, в Шереметьево работает, а Витька Потапов…

– Знаю, знаю я, – раздражаясь, слегка повысил голос Павел. – Балабанов…

– Тише говори, – перебила она негромким, но требовательным голосом. – Отец спит, ему, в отличие от тебя, в шесть часов вставать.

– Балабанов, – продолжил Павел возбужденным полушепотом, – в Шереметьево грузчиком за двести баксов сундуки таскает, а Потапов на стройке своей горбатится и того не имеет. Я на заводе этого вдоволь нахлебался, – и после короткой неловкой паузы добавил примирительным тоном. – Ма, ну чего ты опять? Сколько уже говорил вам с отцом: найду я себе чего-нибудь. Только нормальный вариант нужен, понимаешь? За копейки пахать – это не ко мне, хватит. А нормальные варианты на дороге не валяются, время нужно.

– Нормальный вариант, – вдохнула она, поднимаясь. – Где он, этот нормальный вариант? Ладно, давай хоть чаю тебе согрею.

Отойдя к плите и поставив чайник, мать устало добавила:

– Да и не ищешь ты ничего, нам-то с отцом врать не надо. Так и будешь, наверно, болтаться – ни работы, ни семьи.

– Не буду, мам, не буду, – бодро заявил Павел, чувствуя, что тяготивший его разговор явно подходит к концу, – вот Ромка вернется, мы с ним вместе замутим чего-нибудь. Бизнес какой или еще чего.

– Ромка замутит… с его-то характером, – с сомнением сказала она и тут же, словно убеждая сама себя, добавила: – А и правда – скорее бы уж возвращался. Может, хоть он к делу какому пристроится и тебя, оболтуса, пристроит.

Мать направилась было к выходу, но на пороге обернулась, посмотрела на вылизанную до блеска тарелку.

– Ты днем-то ел хоть чего-нибудь?

Вопрос звучал многообещающе, – когда совсем поджимало с деньгами, Павел, преодолевая стыд, иногда обращался к матери, рассказывая о том, как завтра будет весь день «бегать по делам», не сможет пообедать дома, и надо будет чего-нибудь перехватить в кафешке. Делать это можно было только в отсутствие отца, который категорически не одобрял подобные подачки: «Не пацан, чтобы на мороженое просить. Здоровый мужик, уж на курево и жратву пусть сам себе заработает».

– Да так, не случилось как-то, – скромно ответил Павел. – Завтра вот не знаю, как быть: парень знакомый на складе одном работает, пригласил подъехать, посмотреть, с начальником поговорить, может, вакансия какая найдется. В общем, обедать, наверно, не получится.

– Понятно, – произнесла мать и направилась, как догадался Павел, в свою комнату за кошельком.

* * *

Мечта о банке холодного пива напрочь подавила в заторможенном похмельном мозгу все остальные желания и мысли. Закрыв за собой калитку, Павел уныло побрел по узкой улице вдоль бесконечной вереницы деревянных заборов. В таком темпе он сможет добраться до ближайшей палатки минут за двадцать. Где-то на краю сознания мелькнула ленивая мысль: «Вот, например, на этом перекрестке, если палатку поставить, тут бы четыре квартала отоваривались». Мысль оказалась мимолетной, рожденной лишь досадой на предстоящий неблизкий путь, и через мгновение бесследно испарилась. В кармане покоилось несколько мятых купюр, выданных матерью «на обед», и Павел мучительно размышлял, на что лучше потратить невеликую сумму: взять сразу три пива, чтобы полностью прийти в себя, или полечится пока одной банкой, оставив хоть что-то на вечер? Проблема усложнялась тем, что в пачке осталось две сигареты, и покупка курева обещала пробить в его дневном бюджете нехилую дыру.

Подойдя к палатке, – железной коробке с толстой решеткой на окне-витрине – Павел несколько секунд стоял, задумчиво глядя на вытащенные из кармана купюры, потом решительно сунул в узкое окошко половину своего капитала, охрипшим голосом попросив два пива и сигареты. Первую, нетерпеливо сорвав язычок, жадно выпил тут же, отойдя от палатки всего на пару шагов. Замер, прислушиваясь к организму и с удовольствием отмечая, как быстро ослабевает лихорадочный стук в висках, уже спокойно открыл вторую и не торопясь двинулся в сторону центра.

Вообще-то, полечившись пивком, он с удовольствием отправился бы сейчас домой, завалился на кровать и полдня пролежал бы, лениво перещелкивая каналы телевизора, но у матери сегодня был выходной, а рассказанная вчера легенда о напряженных поисках работы, под которую и были получены деньги на еду, обрекала его теперь на бесцельное шатание по городу.

Как только вернулась способность трезво рассуждать, Павел со злостью и досадой вспомнил об еще одной проблеме, которую создал вчера его пьяный язык. Вечером в рюмочной, когда Лешка Косой, стремясь произвести впечатление на Ленку, в очередной раз распушил хвост, хвастаясь тем, какой он нежадный и как завсегда готов угостить в кабаке нормальную компанию, Павел, раздраженный Ленкиной недоступностью и пьяным хвастовством Лешки, неожиданно для самого себя выдал вдруг, что он тоже готов проставиться всей тусовке и через пару дней позовет их не в эту блевотную рюмочную, а в нормальное место – в «Садко». Вспомнив о вчерашнем бахвальстве, Павел поморщился, как от резкой зубной боли, машинально поднес банку ко рту и сделал большой лихорадочный глоток. Увлеченный невеселыми раздумьями, он незаметно для себя добрел до неширокой аллеи-сквера с редкими деревьями и установленными вдоль дорожки деревянными лавками. Павел присел на лавку, поставил недопитую банку на землю между ног и достал сигареты. Создавшаяся ситуация требовала обстоятельного размышления, и он пожалел, что в последний момент решил взять только два пива.

Так, сколько вчера было народу? Допустим, Буркова с Михасем можно не звать, обойдутся, но шесть человек получается по-любому. Сколько стоит посидеть в «Садко» вшестером? Да, и ведь не только посидеть. С Ленкой-козой надо что-то решать. Всюду таскается, пьет-жрет на халяву, глазки строит, лыбится всем, типа «ни вашим, ни нашим». Хорош, короче. Надо поставить вопрос