Послы от немцев. Мир с немцами. Литва воюет Новгород. В тот же год прислали немцы с поклоном в Новгород, говоря: «Что взяли копьем и мечем Псков, Ветлугу, Латыгоду, мы от того всего отступаем. А что взяли в полон людей ваших, теми разменимся: мы ваших отпустим, а вы наших отпустите, и псковский полон пустите». И так умирились, а полон весь отпустили обои. В тот же год начали Литва воевать Новгородские волости. Александр же вышел и победил их семь ратей одною и множество их побил, а коих взяли, вязали их к хвостам конским, ругаясь, ведя их с собою. И с тех пор начали уважать имя его.

Ярослав на Орду. В тот же год пошел князь великий Ярослав Всеволодич в Орду к хану Батыю, а сына своего Константина послал к хановичам. Батый же почтил Ярослава и отпустил, дав ему старейшинство во всем русском народе; и пришел с великою честию в землю свою.

6752 (1244). Князь Владимир Константинович угличский, внук Всеволода, и племянник его князь Борис Василькович ростовский, и другой племянник его князь Василий Всеволодич пошли в Орду к хану Батыю про свою вотчину. Он же, выслушав их о сем и рассудив, дал им вотчину их и отпустил их с честию.

Умерла Феодосия. В тот же год преставился великая княгиня Ярослава Всеволодича Феодосия в Новгороде и положена была в Юрьеве монастыре; а во монашеском чину наречена было Евфросиния, поскольку имена даются в того святого, в который день постригается кто или после того в семь дней.

6753 (1245). Князь Константин Ярославич, внук Всеволода, пришел с орды Батыевой от хановичей во Владимир к отцу своему Ярославу Всеволодичу с честию.

Литва к Торжку. Русские побиты. Бой. Литва побеждена. В тот же год воевали Литва Торжок и Торопец, Бежецкой волости. И пошел за ними в погоню князь Ярослав Владимирович с новоторжцами, был им бой. И победили Литва, и многих побили, и коней забрали, вошли во свою землю. И снова тверской воевода Яведе и Кербет со тверичами и с дмитровцами погнались за ними, а князь Ярослав Владимирович с новоторжцами; и был бой великий под Торопцом, и бились весь день, и одолевали литва, и бежали князи в Торопец. И в ту ночь пришел к ним на помощь князь Александр Ярославич с новгородцами, и была радость великая, и обнимаясь, целовались. И на следующее утро вышли, ополчившись, на литву, и была брань великая и сеча злая; и победили литву, и отняли у них полон весь. Новгородцы ж оттуда возвратились. И погнался за ними князь Александр с двором своим, и бил их под Жижичем, и мало их кто избежал. И сына своего взял из Витебска, и пошел к Новгороду; и встретил иную рать, и не устыдился против них стать, и сотворил с ними битву великую, и Божиею помощью и пречистой Богородицы одолел супостатов, и пришел с радостию восвояси.

Князь великий в Орду. В тот же год князь великий Ярослав Всеволодич с братиею своею, и с племянником своим князем Владимиром Константиновичем, и с племянника его Василька ростовского с сынами Борисом и Глебом, и племянника его Всеволода сыном Василием Всеволодичем, внуком Константиновым, пошел в Орду к хану Батыю.

6754 (1246). Князь Святослав Всеволодич и князь Иван Всеволодич и с племянниками своими пришли из Татар во свою вотчину. А великого князя Ярослава Всеволодича послал хан Батый к хановичам.

Переяславль. Чернигов. Послы побиты. Киев взят. Батый во Угры. Поклонение огню. Огонь для очищения. Михаил противится повелению хана.

Об убиении князя Михаила Черниговского. Нечестивый хан Батый ратью пришел тогда лесом на Рязанскую землю, на Коломну, и на Москву, и на Владимир и снова возвратился в Поле восвояси в 6746-м. И оттуда посылал татар своих воевать страны Киевские в 6747-м, и взял Переславль просто Русский и Чернигов, в Киеве же тогда сидел на великом княжении великий князь Михаил, сын Всеволода Чермного, внук Святослава черниговского. Батый же послал воеводу своего Менгука посмотреть град Киев. Он же, придя, по повелению хана Батыя сотворил и некие слова послал к великому князю Михаилу Всеволодичу в Киев. Он же не только не принял, но послов в темницы посадил. Менгук же снова послал к нему с намерением злым и с лестию. Михаил же и тех послов его, схватив, побил, а сам бежал во Угры со всеми домашними своими.

Татары же гнались за ним и не настигли. Затем сам Батый пришел со всеми силами своими ко граду Киеву и не только град Киев, но все грады попленил и поработил. Также пошел в Польшу и во Угры и все там попленил и до реки Дунай, и до Володаны, и стоял там три лета. Услышал же князь великий Михаил Всеволодич про отшествие Батыево во Угры, возвратился снова в Киев; и видя всю землю повоеванной, град Киев разоренный, и премного плакав, и пошел в Чернигов на княжение. Батый же, воевав и одолев Угры, возвратился в Поле снова обратно; и поставил наместников и властелинов своих по всем градам русским; затем повелел всем князям русским, оставшимся в Руси, прийти к нему и поклониться ему. Когда же приходили князи, тогда прежде повелевал своим волхвам сложить два огня и проводить всех князей русских и с боярами их сквозь огонь, и поклоняться кусту, идолам их, и огню, и от даров, которые приносили хану, часть некую во огонь кидали. И так приводили их к хану, и многие творили повеления его ради славы света сего скоро погибающего. Когда же ходили князи в Орду и творили такое, смутился крепко о сем князь великий Михаил Всеволодич черниговский, и призвал к себе внука своего князя Бориса Васильковича ростовского и боярина своего Феодора, и говорил им с плачем великим так: «Видите ли напасть сию и беду великую на роде нашем, что мы христиане, и заповеди Христовы содержа и в него веруя, снова от него отступаем и повеления нечестивого хана творим. Постараемся же, любимицы, за Христа пострадать, да с ним царствуем вовеки, попрем сатану под ногами нашими и слуги его, нечестивого хана Батыя, повеления его не сотворим». И сладостны были сии слова боярину его Феодору. И так начал снаряжаться на путь, и сказал мысль свою духовному своему настоятелю Иоанну с боярином Феодором. Отец же его духовный Иоанн начал укреплять его, да не ослабнет. Он же сказал ему все предложение свое. Он же дал им тело и кровь Христову спутниками их быть и, благословив, отпустил их, говоря: «Господь Бог да укрепит вас силою святого и животворящего своего духа». Князь же великий Михаил Всеволодич черниговский со внуком своим Борисом Васильковичем ростовским и с боярином своим Феодором пошли в Орду к хану Батыю. И пришли они туда, поведали о них хану Батыю. Хан же, призвав волхвов своих, сказал им: «Что есть по обычаю вашему, сотворите великому князю русскому Михаилу и приведите его ко мне». Волхвы же сказали Михаилу: «Хан зовет тебя, иди сюда». Дошли же они до места, там где был огонь выложен по обе стороны, и многие князи русские с боярами своими шли сквозь огонь, повинуясь повелению ханскому, сказали же волхвы слово ханское Михаилу: «Идите и вы сквозь огонь и поклонитесь солнцу и огню». И сказал Михаил: «Не подобает нам, христианам, сквозь огонь идти и поклоняться солнцу и огню, ни же хану не подобает повелевать такие повеления; ибо мы поклоняемся и почитаем Господа Бога Иисуса Христа, который все сотворил и в троице прославляется. Сим же богам твоим мерзким, особенно же идолам, не поклоняемся, ни чести не воздаем. Тебе же, хану, по сути человеку смертному и тленному, но поскольку власть имеющему обладательную, честь воздаем и поклоняемся, поскольку вручено тебе царствие от Бога и слава мира сего скоро погибающего; а вот от Христа Бога отвратиться и не настоящим богам твоим поклониться не принудишь нас никогда, ибо тварь Божия есть и на службу людям сотворена от Бога». Батый же, слышав таковое мужество и крепость великого князя Михаила и боярина его Феодора и умилившись, сказал: «Велик есть муж сей». И послал к нему скоро стольника своего, Елдегу именем, и наказал ему с ласковостию и с тихостию говорить к нему. Он же, придя, сказал ему: «Князь Михаил, послал меня хан Батый говорить тебе так: «Послушай меня, поклонись солнцу и луне. Если так вот сотворишь, великую честь от меня примешь и любезен мне будешь, во всей Русской земле славным тебя и честным сотворю. Если же не послушаешь меня, зло умрешь». Михаил же сказал: «Ханское слово солнцу и луне велит мне кланяться и огню, который есть тварь, данная от Бога на службу человекам, никак же о сем не послушаю и не могу им чести Божией воздать. Другие же готов все повеления его исполнить». Стольник же Елдега сказал: «Солнце на небесах есть, и никто же не может к нему прикоснуться, и луна на небесах есть, никто же не может сию осязать и домыслить о ней, и огонь губителен для всякой вещи, никто не может против него стать». Сказал же Михаил: «Бог присносущный и безначальный, невидимый и единородный его сын, который прежде века от отца рождался без матери и напоследок веков от матери рождался без отца, отцовым советом и содействием святого и животворящего духа, тот сотворивший небо и землю, и видимое и невидимое все, солнце же, и луну, и звезды, и землю, и море, и реки, и все сущее на земле, и первого человека Адама, от которого все мы, которому дал всю тварь на службу, солнце, и луну, и звезды. И повелено от Бога человеку не поклоняться никому же на небе горнем и на земле дольней, только единому Богу. И я не могу Божие повеление страха или милости ради переменить. А что обещает мне хан княжение и славу мира сего скоро погибающего, сие же непостоянное есть и мимотекущее, скоро переменяется за час единый времени. Поскольку же и сам хан о себе не ведает: ныне властитель, а завтра нищ, ныне здрав, а завтра болезнен, ныне сияет красотою плотскою, а завтра смердит гноем, ныне жив, завтра мертв». Стольник же ханский удивился словам Михаиловым и сказал ему: «Князь Михаил, никогда не слышал таких слов ни от одного человека; поистине много премудр ты, и подобает тебе себя пощадить». Сказал Михаил: «Сотворивший меня Господь Бог есть, и в того верую, и к тому иду, да дарует мне царство вечное». Стольник же сказал: «Скоро умереть тебе». Сказал Михаил: «Мне Христа ради смерть жизни лучше». Сказал Елдега: «Завещай своим сынам об имении своем, ибо скоро изойдет на тебя слово ханское, нанося смерть». Сказал Михаил: «Я Христа ради Бога моего рад умереть. Имение же презираю, так как изошел из чрева матери моей наг, так и отойду». Тогда приступил к нему внук его князь Борис Василькович ростовский со многими слезами и с плачем, и иные многие русские князи с боярами своими с плачем и со слезами говорили ему, да сотворит волю ханскую: «Да не погибнешь ты, и мы тебе рады; ибо ведает Господь Бог, что неволею сие сотворил; когда же возвратимся в свою землю, мы все всею землею возьмем сей грех на себя, и во всей земле будем держать сию епитимью за тебя, и много благого сотворишь Русской земле и всем нам». Боярин же его Феодор скорбел весьма о сем, боясь, да не ослабнет исповедать Господа Бога, и сказал ему с плачем и слезами: «Господин князь Михаил, не забудь наказа отца твоего духовного Иоанна, что говорил тебе от Евангелия; сказал Господь: «Кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцом Моим Небесным; а кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцом Моим Небесным»«. Михаил же с радостию в сладость сие принял; ибо велика мудрость и боярина его Феодора, что к лучшему обретению господина своего понуждал. А внук его князь Борис Василькович ростовский сидел возле непрестанно с плачем и со слезами, прося, да сотворит волю хана. Он же, обняв его и целовав, сказал: «Чадо мое Борис, христианам подобает верою и делами почитать Господа Бога. Ибо вера без дел мертва, по апостолу, и в другом месте пророческими устами о таковых сказал Господь: «Сии люди устами чтут меня, сердцем же далеко отстоят от меня»«. И говорил ему внук его Борис: «Тебя же имеем на земли сей наказателем и утешителем всех». Сказал Михаил: «Земное воистину ничто же есть, но мимо течет и скоро погибает, как сон и как дым. Небесные же блага присносущны и бесконечны». Призвал же Михаил священника своего, и святых и божественных тайн от него причастился, и сказал стольнику ханскому Елдеге: «Иди и скажи хану Батыю, что говорит Михаил: «Богам твоим не поклоняюсь, ни послужу, ни повеления твоего беззаконного не послушаю». Возвещено же было сие хану. Он же с яростию послал, да, зло мучив, его смерти предадут. Они же, собравшись, начали много мучить его. Он же говорил: «Христианин я, и не послужу твари более творца, и беззаконного повеления не сотворю». И после многих мука приступил некий, который прежде был христианин, потом отверг веру христианскую, и отрезал ножом честною голову святого великого мученика Михаила, и откинул ее далеко от тела. Оная же отъединенная еще сказала: «Христианин я». И удивились все о таковом чуде. Потом же ласково уговаривали и понуждали боярина его Феодора. Он же сказал: «Что мне временную и суетную славу даете, которую я и князю своему советовал презреть»; затем укорил их и богов их поругал. Они же много мучили его и голову ему отрезали, говоря: «Сии безумные не хотели солнцу и луне поклониться, недостойные они и смотреть на них». Не разумели окаянные, что солнце и луна сотворение Божие есть и на службу человекам. И так скончались сии святые Михаил и боярин его Феодор месяца сентября в 20 день 6754-го, и кинуты были святые телеса их псам на съедение, и многие дни лежали, ничем же не повреждены. Правоверные же, там случившиеся, со многими слезами погребли святые телеса их.