Вспомнилась сказка про Огниво и собаку с глазами, как чайное блюдце. Кажется, у меня сейчас были такие же. Я вешалась?! Да как бы я ни была зла, никогда ни на кого не буду вешаться. Я даже глазки строить не умею! У меня словно бегущей строкой внутри черепа отсвечиваются бабушкины слова: «Будь гордой! Не показывай, что тебе кто-то нравится!» И поэтому я всегда отворачивала нос от парней, следуя бабушкиным наставлениям. «Кто Судьбой назначен, тот от тебя не уйдет!» — еще одна заповедь удерживала меня от мимолетных романов. Очевидно, моя Вера Васильевна боялась, что я, как и ее дочь, моя мать, принесу в подоле, и таким образом оберегала мою нравственность.

И просто чудо, что Платон выстоял против армии моих тараканов и тяжелой артиллерии Динки, которая его поначалу очень невзлюбила.

— Может, тебе чайку все-таки сделать? — подруга горела желанием хоть чем-то облегчить мое состояние.

— Лучше гильотину, — со стоном выдохнула я, потому что терпеть эту боль не было никаких сил.

Однако гильотина не понадобилась. Помощь пришла неожиданно. Еще один звонок в дверь, и я снова подорвалась, теперь уже с резвостью молодого кабанчика. Моментально забыв, что случилось, я решила, что это Платон. Ну теперь — то точно больше некому!

— Привет! — причина моего позорного позора стояла на темной лестничной площадке и освещала ее ярче лампочки Ильича своей голливудской улыбкой. — Я войду?!

Пользуясь тем, что я потеряла дар речи, он просто взял и задвинул меня в комнату.

— Я знал, что сегодня ты будешь просить, чтоб тебя убили, поэтому принес таблетку жизни и живой воды. И немного витаминов.

— Ты как?! — я много чего хотела вложить в этот вопрос, но Вадим понял главное.

— Адрес запомнил, когда только познакомились. Я ж вас подвозил. А вчера мы с Диной заносили твое безучастное ко всему тело в квартиру.

Вадим потряс пакетом, в котором, спасибо, не звякало стекло. Иначе я б подумала, что он принес алкоголь на опохмель.

Вадим уверенно прошел на кухню, поставил на стол две пачки сока: апельсинового и томатного. Вынул из пакета парочку ароматных манго и упаковку киви.

— Это, чтоб ты не умерла от обезвоживания. Есть все равно не захочешь, я думаю. А фрукты в самый раз. И вот лекарство.

Он бросил в стакан с водой какую-то большую таблетку, которая с позитивным шипением начала растворяться. Я завороженно наблюдала за бодрыми пузырьками, отключив мозг. Это точно не со мной. Сейчас откроется дверь, войдет разбитная девица и, хлопнув меня по ладони, скажет:

— Ну что, подруга! Славно провели время! Давай назад меняться телами!

Другого объяснения просто не нахожу. Но девица все не приходила, а я продолжала чувствовать себя фаршем, готовым к прожарке и в теле, совершившем преступление против себя самой.

— Выпей, малышка, сразу станет легче.

Щеки мои, хоть я и была в замороженном состоянии, начали медленно, но неотвратимо краснеть. Больше всего на свете я хотела провалиться сквозь землю, потому что было невыносимо стыдно. Но Вадим вел себя так естественно, будто был моим старым детсадовским другом, с которым на соседних горшках сидели. И главное, глядя на него, нельзя было и подумать, что мы с ним занимались непотребством. Ни сальных взглядов, ни скользких улыбочек, ни снисходительных прищуренных взглядов.

Может, и он забыл? И помнит только, что мне было нехорошо? Ага-ага! А он такой весь такой из себя тимуровец, который по утрам разъезжает по адресам всех девиц, перебравших накануне, и реанимирует их. Хотелось бы верить, но, увы. Даже мой воспаленный мозг понимал, что такого не бывает. Значит, он просто воспитанный молодой человек, который не хочет конфузить свою случайную подружку.

Не поднимая взгляда, молча взяла стакан. Зубы стучали о стекло, но я мужественно выпила все, будто это, и правда, таблетка жизни.

— Спасибо. Но не стоило так беспокоиться, — охрипшим голосом выдавила первое, что пришло в голову. Не ту картину назвали «Утром стрелецкой казни»… После таблетки стало немного легче физически, убралась тошнота, но ощущение помойки в душе росло в геометрической прогрессии.

— Мы в ответе не только за тех, кого приручаем, но и за тех, кто понравился, — перефразировал Экзюпери Вадим, полагая, что меня это как-то утешит…

А я хотела, чтоб мои спасатели — гости оставили меня в покое, иначе окончательно сгорю от стыда, и от меня точно останется лишь кучка пепла.

Но вежливый кролик по имени Белка не умеет не то что кого-то выгонять, но и элементарно намекнуть, ей без гостей будет гораздо лучше…

Я кинула отчаянный взгляд на Динку, и, Слава Богу, она меня поняла.

— Вадик, ты знаешь, когда человек болеет, ему не особо нужна компания. Мы убедились, что жива, здоровью больше ничто не угрожает. Во всяком случае, если что, позвонит. Пусть отдыхает, а мы тогда зайдем вечерком. Белочка отлежится и сварит нам свой замечательный кофе.

— Правда, ничего не нужно пока? — Вадим решил убедиться, что я не умру в ближайшие несколько часов. — Ну, давай, малышка, лечись.

Он ободряюще улыбнулся, а мне еще больше захотелось получить шапку-невидимку….

Динка схватила его за рукав, и они двинулись к выходу.

— Дверь захлопну. Не провожай, — крикнула подруга, за что я мысленно поблагодарила.

А я лишилась последних сил. Мне хотелось тут же, на кухне, прямо на полу, свернуться калачиком и начать подвывать, как волк на луну. Но совесть не позволила совсем превратиться в личинку. Притопал Анчи и молча уселся возле миски. Пришлось подняться и насыпать ему корма. Потом черепашкой дотащилась до кровати и рухнула на нее.

Я лежала и тупо таращилась в потолок. В голове калейдоскопом, не спрашивая меня, неслись воспоминания. Обжигая болью потери, выворачивая душу. Вот недавно…

— Белочка, ты чего трубку не берешь? — за напускной грозностью в голосе Платона я отчетливо услышала нотки облегчения.

— Платош, не ругайся, ты же знаешь, я неспециально. Люблю-люблю! Я тут немного занята. Готовлю сюрприз, — ласковой кисой я успокоила своего любимого.

Наверно, он, и правда, не мог дозвониться, потому что я телефон еще с пар не сняла с беззвучки. А прошло уже больше трех часов, как мы с Динкой болтаемся по торговому центру. Но говорить об этом я не хотела, потому что собиралась сделать сюрприз, стоимостью почти в половину моей стипендии. Обычно я делаю более скромные покупки…

Но Динка была убедительна. «На твоего Платона все девки в офисе готовы повиснуть, поэтому свою конкурентноспособность ты должна постоянно повышать! А то уведут!»

Насчет «уведут» я категорически не разделяла опасения подруги — если и остались еще в этом мире принцы на белых конях, то мой Платон — один из них.

Он очень трепетно относится ко мне, словно я хрустальная ваза. Ходит вокруг, как большой медведь и боится придавить ненароком.