~~~

В число первоочередных районов поиска, очерченных советником, транспортное бюро не входило. Однако там по собственной инициативе проводила разыскные мероприятия, обшаривая все возможные закоулки, поисковая группа в составе одного человека — очень сердитого долговязого малого с длинными светлыми сальными волосами, всклокоченной бородой и в джинсовой куртке с надписью «Never Again» на спине.

Поскольку ни деда, ни чемодана обнаружить не удалось, малый решительно шагнул к маленькому человечку в единственном открытом окошке с намерением разжиться информацией касательно возможного маршрута старого хрена.

Маленький человечек хоть и успел уже, судя по всему, притомиться от работы, однако профессиональной гордости не утратил. И потому разъяснил повысившему голос малому, что какое-либо вмешательство в частную жизнь пассажиров общественного автотранспорта совершенно недопустимо, после чего надменно добавил, что ни при каких условиях не собирается предоставлять малому затребованную последним конфиденциальную информацию.

Малый постоял молча, видимо мысленно переводя услышанное на человеческий язык. Затем переместился на пять метров влево, к не слишком крепкой двери в администрацию транспортного бюро. Даже не проверив, заперта она или нет, он с размаху распахнул ее внутрь при посредстве правого ботинка так, что щепки брызнули. Маленький человечек, даже не успев поднять телефонную трубку, которую схватил, чтобы вызвать подмогу, обнаружил, что уже болтается в воздухе перед малым, крепко схваченный за оба уха.

— Я хоть и не знаю, что за слово такое «конфиденциальный», зато у меня и сам, блин, дьявол, и мать его разговорятся, — сообщил малый, прежде чем плюхнуть человечка обратно на его винтящийся стул.

И далее малый объяснил, что именно он намерен произвести с причинным местом маленького человечка при помощи молотка и гвоздя в случае, если маленький человечек не пойдет ему навстречу. Картинка получилась настолько живая, что маленький человечек тут же решил сообщить все, что ему известно, а именно, что искомый пожилой мужчина, скорее всего, уехал на стрэнгнэсском автобусе. А брал ли данный пожилой господин с собой чемодан, маленький человек сказать не может, так как шпионить за пассажирами не его дело.

После чего человечек умолк, чтобы оценить, насколько малый удовлетворен услышанным, и тут же нашел, что, пожалуй, информацию есть смысл немного дополнить. Поэтому он сообщил, что на пути между Мальмчёпингом и Стрэнгнэсом имеется двенадцать остановок и что пожилой господин мог, разумеется, выйти на любой из них. Это, видимо, знает водитель, который, согласно расписанию, будет тут в 19.10 того же дня на обратном пути, когда автобус проследует во Флен.

Тут малый уселся рядом с перепуганным человечком, уши которого пылали огнем.

— Подумать надо, — сказал он.

И подумал. А подумал он, что ему обязательно нужно вытрясти из человечка мобильный номер водителя автобуса, чтобы сообщить тому, что чемодан пожилого мужчины на самом деле краденый. Тут, правда, имелся риск, что водитель подключит полицию, чего малому не очень хотелось. К тому же особой спешки нет, потому что если эта старая калоша намерена и дальше тащить с собой чемодан, то ей всяко придется ехать на поезде, автобусе или такси, если дед хочет добраться хоть куда-то дальше автовокзала в Стрэнгнэсе. Тогда появятся новые следы и всегда отыщется кто-нибудь, кто, вися на собственных ушах, сообщит, куда дед направил свои стопы. Малый не сомневался, что сумеет уговорить всякого поделиться с ним своими знаниями.

Подумав все это, малый решил дождаться названного автобуса и потолковать с водилой без особых церемоний.

Приняв такое решение, малый снова поднялся и подробно объяснил маленькому человечку, что именно случится с ним, его женой, детьми и домом, если тот обмолвится хоть полиции, хоть кому о состоявшейся беседе.

Ни жены, ни детей маленький человечек не имел, однако ему очень хотелось, чтобы в дальнейшем и его уши, и причинное место были в большей или меньшей сохранности. Так что он поручился своей государственной транспортной честью, что не скажет никому ни слова.

И держал свое обещание аж до следующего дня.

~~~

Разосланные поисковые группы вернулись в интернат и доложили о полученных сведениях. Вернее сказать, об отсутствии таковых. Муниципальному советнику интуитивно не хотелось подключать полицию, и он как раз обдумывал имеющиеся альтернативы, когда журналистка из местной газеты набралась смелости и спросила:

— А что господин коммунальный советник собирается предпринять теперь?

Коммунальный советник молчал в течение нескольких секунд, после чего сказал:

— Подключить полицию, разумеется.

Черт бы подрал ее, эту свободу прессы.

~~~

Аллан проснулся оттого, что водитель вежливо пихнул его в бок и сообщил, что они уже на остановке «Платформа Бюринге». В следующий миг водитель уже вытаскивал чемодан из передней двери салона, а следом вылезал и Аллан, замыкая процессию.

Водитель поинтересовался, справится ли господин дальше сам, на что Аллан заверил его, что не стоит беспокоиться. После чего поблагодарил за помощь и помахал вслед автобусу, который покатил дальше по государственной трассе 55 в сторону Стрэнгнэса.

Вечернее солнце скрылось за обступившими Аллана высокими елями, и в тонком пиджачке и тапках стало зябко. Никакого Бюринге вокруг не наблюдалось, а тем более платформы. Только лес, лес и лес, с трех сторон. А с четвертой — гравийный проселок, уходящий вправо.

Аллан подумал, может, в чемодане, который он так неожиданно прихватил с собой, найдется какая-нибудь теплая одежда. Но чемодан оказался заперт, и вскрыть его без отвертки или другого инструмента нечего было и рассчитывать. Оставалось только двигаться: нельзя же в самом деле умереть от холода на обочине шоссе. К тому же опыт подсказывал, что последнее ему все равно вряд ли удастся.

Зато у чемодана с торца имелся ремень, и если тянуть за него, то чемодан катился на своих колесиках как миленький. И Аллан двинулся по гравийному проселку через лес мелкими шаркающими шажками. А следом за ним запрыгал по гравию чемодан на колесиках.

Спустя пару сотен метров Аллан обнаружил то, что, как он понял, и являлось платформой Бюринге — заброшенное станционное здание возле очень заброшенного железнодорожного полотна.

Аллан, несомненно, являлся роскошным экземпляром своей возрастной категории, но даже для него выходило как-то многовато всякого за такое короткое время. Так что он уселся на чемодан, чтобы собраться с мыслями и с силами.

Наискось налево желтело обшарпанное двухэтажное вокзальное строение, причем все окна первого этажа были заколочены нестругаными досками. Наискось направо в глубь окружающего леса уходила заброшенная железнодорожная ветка, прямая, как стрела. Природа еще не успела доглодать рельсы, но это, судя по всему, только дело времени.