— Что?!

Замечание Стачика было абсолютно правильным, но прозвучало оно, мягко говоря, не вовремя.

— Я, наверное, ослышался. — У короля задергалось левое веко. — Вы предлагаете принять условия бунтовщика?

«Раздавлю!»

Генеральный казначей похолодел. Джефферсон набрал в щеки воздух и выдал тихое, но негодующее «пу-пу-пу». Фаулз неприятно улыбнулся — он терпеть не мог Стачика. Махони соорудил на лице презрительную гримасу.

— Я просчитываю варианты, ваше величество, и, возможно, не очень хорошо выразился, — поспешил оправдаться казначей. — Время за нас. Пусть Нестор и выиграл дебют, в дальнейшем он обречен. Мы контролируем поставки на Заграту и отрежем его от…

— Время против нас! — громко произнес Махони. — Когда Нестор поймет, что мы выжидаем, он перейдет Касу и вторгнется в северные провинции. А народ, как я уже говорил, неспокоен…

Генералу очень хотелось подраться. Разгром южных гарнизонов Махони счел оскорблением и мечтал как можно скорее смыть с себя позор.

— Фаулз, сообщите ваше мнение о настроениях загратийцев.

— В парламенте кипят страсти, ваше величество, — протянул премьер-министр. — Если бы выборы состоялись в ближайшие дни, мы проиграли бы их с треском. И призывы Трудовой партии кажутся весьма опасными…

— У нас серьезнейшее совещание, — с трудом сдерживая гнев, произнес Генрих. — И я не хочу, чтобы вы использовали слова «кажется», «вроде бы», «наверное» и им подобные. Трудовая партия поддержала мятежников?

— Нет.

— Вопрос закрыт.

Отчитанный Фаулз покраснел и опустил глаза.

— А я все-таки приостановил бы на время деятельность парламента, — неожиданно вступился за премьер-министра Джефферсон.

Король удивленно воззрился на старого полицейского.

— У нас есть повод?

— У нас есть причина.

— Огласите ее.

— Нестор дер Фунье, ваше величество. До тех пор, пока мы его не разобьем, все политические силы Заграты обязаны перестать раскачивать лодку и сплотиться вокруг короны. Я считаю, что Трудовая партия вносит изрядную лепту в настроения северян. Их лидеры заявляют, что голод спровоцирован бездарными действиями правительства, и тем подрывают вашу власть.

— Мою власть? — изумился Генрих. — Джефферсон, опомнитесь!

— Монархическая партия ассоциируется у людей с короной, ваше величество. Их ошибки — это ваши ошибки.

Да уж, править мирным государством куда проще.

Король покачал головой:

— Заграта — не лодка, Джефферсон, а большой корабль, который невозможно перевернуть. Но вы правы: лишние волнения ни к чему, и если у нас нет повода разгонять парламент или запрещать Трудовую партию, мы не станем ничего делать. Подданные должны видеть, что король уверен в своих силах.

— Да, ваше величество, — кивнул полицейский. — Совершенно с вами согласен.

— Но я понимаю ваши опасения, Джефферсон, — продолжил Генрих. — А потому уже завтра вы должны сообщить, какое количество войск необходимо оставить для поддержания на севере порядка.

Решение принято, и решение это — окончательное.

«Раздавлю!»

Король поднялся на ноги.

— Мы с генералом Махони отправляемся в экспедицию на юг. Пора преподать урок «любезному кузену» и показать, что в нашем мире всегда будет одно королевство — Загратийское.

«Говорят, в Вечных Дырах Пустоты не было. То есть — совсем. Говорят, что они пронзали пустоту не как нынешние переходы и тем хранили людей от Знаков. Говорят, что Вечные Дыры были венцом человеческой мысли, результатом гениального озарения. Говорят, что Бог тогда улыбался и потому позволил проткнуть пространство прочными нитями, которым дали название Вечных.

Они давно порвались.

Еще говорят, что алхимики и астрологи Герметикона знают секрет Вечных Дыр, однако не хотят им делиться, потому что…

Но я хочу написать не о Герметиконе и не о том, что было раньше. Я хочу написать о том, что сейчас. О Пустоте и ее Знаках. Об ужасе, который ожидает любого человека, рискнувшего отправиться в путешествие между мирами. О наказании, что обрушилось на людей после разрушения Вечных Дыр. О Пустоте и ее Знаках.

Говорят, что к Пустоте можно привыкнуть.

Я верю, потому что возможности человеческие безграничны — мы доказали это, придумав Вечные Дыры.

Но я боюсь Пустоту. И все боятся. Я такой, как все.

Мое первое путешествие между мирами — я летел с Бахора на Герметикон — состояло из четырех переходов, и каждый из них был кошмаром. Даже в отсутствие Знаков, которые являются не всегда — простое ощущение Пустоты заставило меня дрожать и, если я правильно помню, скулить. За годы учебы я повзрослел и надеялся, что смогу справиться со страхом, но первый же переход показал, что я ошибся. И хотя перелет на Заграту дался мне легче первого путешествия, приятного в нем было мало. Меня тошнило до тех пор, пока я не впал в беспамятство.

В результате я почти смирился с тем, что останусь на Заграте навсегда, но… Но обретя „тихую гавань“, я неожиданно понял, что меня неудержимо тянет в другие миры. Я смотрел на цеппели, и представлял себя на их борту. Я читал географические журналы и стискивал зубы, борясь с искушением бросить все и завербоваться в Астрологический флот. Я вспоминал ужасы своих немногих путешествий и убеждал себя, что смогу выдержать.

Я смогу, потому что хочу увидеть другие звезды.

Говорят, к Пустоте можно привыкнуть. Я верю в это, потому что мне трудно и скучно жить в одном мире. Я хочу увидеть Вселенную. Я хочу увидеть весь Герметикон…»

из дневника Андреаса О. Мерсы alh. d.

Первый признак Пустоты — сирена.

Если ты не слышишь сирену, значит, ты летишь в слишком старой посудине или уже спятил. Если ты летишь в слишком старой посудине, у тебя есть шанс добраться до сферопорта, потому что астринги на полное барахло никогда не ставили, даже в начале Этой Эпохи. Надрываясь и кряхтя, теряя гелий и куски обшивки, но из мира в мир цеппель прыгнет, даже самый древний, ведь строили его именно для этого. Развалится, но прыгнет. А вот если ты спятил, нужно смотреть, как: насовсем или накрыло Пустотой. Если насовсем, то не повезло. Если накрыло, то придется уповать на друзей. Друг в Пустоте — самое главное, больше рассчитывать не на кого.

Именно поэтому цепари во время переходов собираются вместе. Желательно в большой комнате с прочной дверью, которую нельзя выбить с одного, пусть даже и очень сильного удара. Ключ кладут на центр стола или же прячут в какой-нибудь ящик и запирают, но редко, потому что иногда переходы заканчиваются совсем не так, как хочется, и от того, насколько быстро ты покинешь падающий цеппель, зависит твоя бестолковая цепарская жизнь.