— Свободна, — буркнул Игорь, мельком глянув на тут же запаниковавшую Нину, и обернулся к Саше-маленькому: — Посади в машину, проводи до дому, позвони Тамаре, чтобы к завтрашнему дню приготовила расчет. Через пятнадцать минут машину — сюда, сам можешь пропасть до четырех.

Не слушая плаксивого вяканья Нины и виноватого «бусделано» Саши-маленького, Игорь повернулся и шагнул к входу в кафетерий. Перед дверью чуть помедлил, ощущая, как медленно тает недавний страх, как приходит облегчение, а вместе с ним — неожиданный и неприятный взрыв ревности к чужой девчонке, с которой его Анне Игоревне, по-видимому, весело. Интересно, о чем они там шепчутся?

Анна Игоревна оказалась замечательной собеседницей. Совершенно недетская уверенность в себе, совершенно не по-детски обширный словарный запас — и восхитительно детские забавные конструкции, которые она непринужденно лепила из взрослого лексикона. Ольга боялась, что за ее Чижиком придут слишком скоро.

— Они быстро не придут, — будто читая ее мысли, уверенно заявила Анна, когда они устроились за высоким столиком, взяв две чашки чаю, ватрушки и рулет с орехами. Все равно денег на туфли не хватает, махнула рукой Ольга, а рулет с орехами, как оказалось, они обе сто лет не ели.

— Почему ты так думаешь? — с надеждой спросила Ольга.

— Я не думаю, я знаю. — Анна многозначительно поджала пухлые розовые губки. — Папа и Саша-маленький пошли в подвал. А Нина радио не слушает.

— Почему Нина не слушает радио? — удивилась Ольга. — И зачем папа с Сашей пошли в подвал? И почему Саша-маленький? Он кто?

— Нина слушает музыку… ну, где продается музыка. Папа с Сашей-маленьким пошли в подвал смотреть, что бы там получше бы посмотреть. Саша-маленький потому, что маленький еще. Большой тоже Саша, но они не братья. Они с папой работают. Я понятно объясняю?

Ольга обнимала Чижика, вдыхала чудесный аромат детского тельца, слушала чуть картавящий детский голос, довольный, негромкий смех и наслаждалась каждой секундой, пока никто не пришел и не вынул у нее из рук Чижика. И так этих секунд осталось мало, незачем тратить их на мысли о расставании.

— А что тебе подарят? — поинтересовалась Ольга, вытирая липкие лапы Чижика бумажной салфеткой, смоченной чаем.

— Пианину. — Анна тяжело вздохнула. — Я краски хотела, разноцветные. Чтобы рисовать. А то все рисуют, а я, значит, как дура на пианине играть должна.

— Ну почему, — рассудительно возразила Ольга. — Музыке учиться тоже неплохо.

— Я эту проклятую музыку терпеть ненавижу, — выразительно начала Анна.

Но Ольга уже отвлеклась от темы. Зря она сюда ребенка привела. Лучше бы остаться с той толстой радиотеткой или, например, подождать в комнате милиции на первом этаже. Вон тот черный тип — что ему надо? Минуту назад он тихонько вошел в кафе, как кот в кладовку, взял чашку кофе, устроился через стол от них и уставился в затылок Анне хищным взглядом. Он не похож на человека, который проводит время за чашечкой кофе в паршивой забегаловке паршивого универмага. К тому же к своему паршивому кофе он так и не притронулся.

— Давай-ка, Чижик, мы сейчас пойдем и объявим по радио опять. — Ольга занервничала.

— Зачем? — Анна обняла Ольгу за шею и уткнулась ей в щеку липкими от сладкого губами. — Нам и здесь хорошо. Разве неправильно?

— Правильно, Чижик. Только… — Ольга увидела, что подозрительный тип встал из-за стола, выпрямился и шагнул к ним, не отрывая взгляда от ребенка. Она подхватила Анну на руки, прижала к себе покрепче, загородила ее плечом и, собираясь проскользнуть к двери за высокими столиками, подальше от подозрительного типа, торопливо шепнула: — Там дядька какой-то… Смотрит и смотрит… Давай от него сбежим?

— Это не дядька, это мой личный папа, — безмятежно отозвалась Анна. — Он недавно пришел. Кофе взял. Без сахара.

— Откуда ты знаешь? Ты же не… — Она прикусила язык. — Он же далеко еще.

— Нет, уже близко, — успокоила Анна. — Уже досками пахнет.

— Что? — удивилась Ольга. И тут же уловила отчетливый запах хвойной древесины, когда подозрительный тип оказался в паре шагов от них. Очевидно, это отец девочки. Они даже похожи. Как это она сразу не заметила!.. Оба такие смуглые, темноглазые, и совершенно одинаковые разлохмаченные черные буйные кудри.

Бежать Ольга раздумала, но на всякий случай Анну по-прежнему крепко прижимала к себе, закрывая от подозрительного типа плечом. Тип наконец отвел взгляд от девочки, быстро оглядел Ольгу и вдруг разулыбался во всю свою зубастую пасть:

— Это вы от меня ее защищаете, да?

Голос у него негромкий, но довольно противный, решила Ольга. Насмешливый, снисходительный и… самодовольный? Вот именно, самодовольный голос самоуверенного подозрительного типа. К тому же она не любила слишком массивных людей.

Ольга молчала, осознавая, что неприязнь к этому совершенно незнакомому человеку вызвана только тем, что сейчас он заберет у нее ее Чижика. Потому что ее Чижик — это его Анна Игоревна. Господи, когда это кончится? Галка абсолютно права — пора лечиться.

— Па, ты Нину не убил? — громко спросила Анна, продолжая обнимать Ольгу за шею, но чуть поведя носом в сторону отца.

Тот перестал улыбаться, но, как показалось Ольге, стал гораздо симпатичнее. Он смотрел на дочь мягко, задумчиво, нежно и еще как-то так, что Ольга вдруг подумала: он очень хороший отец. Хоть в этом Чижику повезло.

— Нет, я не убил Нину, — ответил тип серьезно. — Ну, разве только чуть-чуть… Она уволилась.

— Какая жалость, — со взрослой неискренностью вздохнула Анна. — И давно?

— Пять минут назад. Ну, иди ко мне. — Тип протянул свои огромные лапы к Чижику.

Ах, вот оно что. Бедная Нина, наверное, была приставлена к дочке начальника, а теперь потеряла работу только из-за того, что ребенок сбежал в переполненном людьми магазине. Интересно, если бы Анна сбежала от самого отца-начальника, он бы себя тоже уволил? Начальнички. Соль и гордость российской земли. Первое впечатление было верным — подозрительный тип.

Подозрительный тип-начальник-отец ее Чижика стоял с протянутыми руками, а Анна все еще крепко обнимала Ольгу всеми четырьмя «лапами» и, кажется, не собиралась отпускать. И Ольге тоже совсем не хотелось отпускать ребенка.

— Смотри, какую Оленьку я нашла. — Анна прижала свои маленькие ладошки к щекам Ольги. — Правда, про-ти-во-ес-тественно красивая? Как последняя Не-фер-ти-ти.

Тип опять разухмылялся во все свои сто сорок восемь зубов и окинул Ольгу откровенно оценивающим и насмешливым взглядом:

— Да уж, действительно. Как последняя… Нефертити.

Ольга почувствовала, как от ярости у нее холодеет затылок и сердце начинает трепыхаться где-то в горле. Все они…

— Иди к папе, — шепнула она Анне и приподняла девочку, освобождаясь от объятий. — Нина, значит, осталась без работы. Ну-ну. А когда Чижик сбежит от вас, вас тоже уволят?