Кралевский слушал, прикрыв глаза: в крохотной кабинке челнока было решительно не на что смотреть.

На пилота тоже смотреть не хотелось — он был очень похож на самого Кралевского: те же самые жиденькие волосёнки, те же самые жабьи губы. Та же генетическая линия.

— В общем, был у нас один рейс: месяц перехода, прикинь, да? Скукота жуткая. В заморозку ложиться нельзя: мы всё-таки экипаж, вахта, то-сё. Ну и в общем… был у нас в одном рейсе говнокрут, молодой такой парнишка. С отсталой планеты. Ну мы ему устроили веселье. Били, издевались… ну и всё такое прочее. Говно есть заставляли. Так он в сортире на ремне повесился. Сейчас-то, конечно, я понимаю — зря мы так. Эх! Нет нигде нормальной работы для нормального мужика. Ты хоть христианин? — неожиданно спросил он.

— Как все. Христианин Объединённой Церкви, — Оскар подавил зевок.

— А я вот что-то сомневаться начал. Был бы Господь на небе, он бы такого не допустил. Что-то с этим миром не в порядке.

— С системой-то? — не понял Оскар. — Ничего особенного. Бывает ведь и полная жопа. Класс D, например.

— Да не с системой. С миром вообще, парень… С большим миром. С Галактикой. А наша система — дрянь ещё та. Держимся за этот статус B, как за чемодан без ручки — дескать, мы такие все из себя развитые, вкладывайте в нас деньги, господа финансисты. Смешно ведь. Всё равно срежут нам рейтинг до C, вот увидишь. Хотя нет, ты-то уже не увидишь.

— Меня отговаривали лететь, — согласился Кралевский. — Как раз из-за рейтинга. Эмиграция его, типа, портит. Хотя вряд ли моё личное отсутствие сильно повредит родной системе…

— Да уж, — пилот вздохнул. — Вся беда в том, что наверху у нас идиоты. Видели же, козлы, что в Галактике кризис начинается, а всё в ту же дуду дудели. Мы, дескать, перспективная планета, то-сё, будет у нас экономический рост, войдём в категорию А, подождите чуток, всё будет. Ага, губу раскатали! А вот он где, этот ваш рост! — пилот сделал неприличный жест. — И народу лишнего наплодили… это тоже никуда не годится.

— Когда шёл подъём, так по всей Галактике было, — напомнил Оскар.

— Ну да. А теперь не знают, куда нас девать, — пилот сплюнул на дно кабины. — Почему бы не разрешить легальную заморозку для всех? Полежали бы брёвнами лет сто… или двести. Или сколько потребуется. Пока мы снова не будем нужны. Нет ведь, и сами мучаются, и людей мучают.

— «Кому-то надо жить и в плохие времена, иначе хорошие времена никогда не настанут», — процитировал Кралевский стандартный ответ из правительственной пропагандистской брошюры.

— Ну да, они так всегда говорят. А я так думаю, брехня всё это. Кризис — он потому и кризис, что экономике не нужно столько людей. Ну так заморозьте лишних, и все дела. Нет же, издеваются. Биочипы эти поганые в нас всадили, сволочи. Что там полагается за нелегальную заморозку?

— Лишение основных прав… в том числе на стандартный пакет социальных услуг и на оплату труда, — ответил Оскар, сделав вид, что думает. — В общем, ничего хорошего.

— Да уж чего тут хорошего. Это, значит, сразу в поселенцы… Лучше уж челночить. За это, по крайней мере, платят.

— А сколько тебе платят? — осторожно спросил Кралевский.

— Да как тебе сказать, — смутился пилот. — Когда как. А тебе сколько положили?

— Двести двадцать за всё минус налоги, — с трудом вспомнил Оскар. На самом деле заработок его не интересовал, но демонстрировать это было бы глупо и опасно.

— Да, парень, негусто, — с явным облегчением сказал пилот. — А это правда, что тебя потом выкинут на какой-нибудь планетке… там, на периферии?

— У нас тут тоже всё-таки не Земля, — пожал плечами Кралевский, — и не А-статус.

— На наш век хватит, — отмахнулся собеседник, — а там поглядим. Может, и выберемся как-нибудь, а? Всегда ведь выбирались. И на этот раз как-нибудь… Да тебе-то теперь, небось, пофиг? Ты ведь купил билет в один конец. Слушай, а зачем тебе это надо, а?

Оскар выдержал приличествующую паузу.

— Деньги в руках подержать, — наконец, сказал он.

Пилот самодовольно улыбнулся, подумав о том, что во Вселенной полным-полно людей, которым живётся хуже, чем ему.

* * *

Корабль был типичным грузовиком: старым, потрёпанным, с въевшимся запашком жжёного пластика и человеческого пота, погнутыми переборками и слепо моргающими лампочками в служебных коридорах. Экономили даже на гравитации: на корабле поддерживалась половинная сила тяжести, иногда опускавшаяся до трети от нормы. Из системы органической очистки несло мочой, прелью и дрожжевым суслом.

Обязанности Кралевского были относительно просты: следить за показаниями приборов, да время от времени нажимать на кнопку сброса остатков. Система была рассчитана на переработку выделений множества людей — до трёх тысяч человек единовременно. Ровно столько переселенцев предполагалось разморозить в первой партии. Однако, во время полёта вся эта мощь пропадала впустую — продукты переработки были просто-напросто никому не нужны. Запасов нормальной человеческой еды на борту хватало для удовлетворения нужд экипажа, с чистой водой и воздухом тоже не было особых проблем. А основной груз корабля вообще ни в чём не нуждался.

В молодости Оскар искренне не понимал, каким образом заготовительные конторы вербуют переселенцев. Ну что такого можно посулить человеку, чтобы он согласился навсегда покинуть свою планету — плохонькую, но обжитую, — чтобы провести оставшуюся часть жизни в сырых джунглях, на серных болотах, или среди льдов какой-нибудь новооткрытой звёздной системы?

Впоследствии он это выяснил. В системах с индексами E и F (по неофициальной терминологии — «неудачных» и «провалившихся») условия жизни были такими, что от желающих навсегда покинуть родину не было отбоя. В свою очередь, тоталитарные и фундаменталистские режимы охотно торговали людьми: зачастую это был их единственный предмет экспорта. Некоторые продавали себя в заготовительные конторы из-за нищеты и безысходности. Прочие попадали в ряды переселенцев в результате лишения прав и изгнания: это было самым распространённым наказанием за преступления средней тяжести в большинстве обитаемых миров.

Обычно замороженные тела будущих покорителей иных миров (в просторечии — «брёвна») складировались на орбите, откуда их по мере надобности забирали бревновозы.

Всего в грузовых отсеках корабля находилось около двадцати тысяч человеческих туш. Большая часть груза была приобретена в системе D2CFF: местный султанат охотно и по разумной цене сбывал своих подданных переселенческим организациям. Были ещё контейнеры с двух планет E98IIVP. Эти пограничные миры имели довольно скверную славу, зато тамошние уроженцы ценились за неприхотливость. В основном это были молодые здоровые мужчины и женщины с хорошим генотипом. Отдельно лежало десять тонн породистых самок с C7IQR: эти предназначались для нужд будущей элиты переселенческого мира. Остальные были преступниками и неудачниками из самых разных уголков Галактики.