Влада как– то сник, начинает суетливо собираться. Я раньше за ним такого поведения не замечала.

Но останавливать соседа не стала. Нас ведь ничего с ним не связывает. А если Влад приехал, то поговорить с ним все равно придется.

Краем глаза вижу, как Матвей тычет кулаком в бок Саркисяна, смотрящего с тоской на накрытый стол.

Тимур замечает мое внимание и говорит:

– Я тоже пойду. Погуляю.

Мы остаемся с Владом вдвоем. Он внимательно меня разглядывает. А я не знаю, куда деться. Неужели я смущаюсь? До чего докатилась...

Неожиданно мужчина улыбается. Причем нормально так, по– доброму. Как будто и правда рад меня видеть.

– Ты та– а– ка– я стала, – тянет, улыбаясь.

Как и во всякой женщине, во мне живут тысячи сомнений.

Это замечание заставляет меня насупиться и уточнить:

– Какая? – причем переспрашиваю я максимально вредным голосом, что заставляет меня гадать, а я ли это вообще спросила.

Он улыбается еще шире, лучики морщинок собираются в уголках глаз, делая его старше, но вместе с тем на лице отражается мальчишеская беззаботность.

– Кругленькая, – ответ служит пищей для дополнительных копаний в себе.

А что он хотел от меня на восьмом месяце беременности? Чтобы я березку напоминала?

Когда я уже собираюсь всерьез и надолго обидеться, Влад шагает ко мне, притягивает к себе. Я чувствую его дыхание у себя в волосах. И не буду врать себе, что мне не нравится, что он меня обнимает.

Нравится.

В его руках мне хорошо. Я так постою чуточку, а потом снова стану самостоятельной.

Но он разбивает мое самообладание окончательно.

Всего одной своей фразой:

– Я так соскучился!

И может быть, я дурочка. Да так и есть. Но я ему верю. Не знаю, что меня в этом убеждает – то ли интонация его голоса, то ли тепло и сила его рук, обнимающих меня. Кажется, так можно стоять вечно.

И мне не хочется начинать наше противостояние. Но рассудок подсказывает, что это лишь моя слабость.

– Зачем ты приехал? – спрашиваю то, что хотела спросить, как только его увидела.

– К тебе, – вот и все, чего я добилась.

А что это значит, мне предстоит догадаться самой. Я далека от мысли, что то, что он говорил только недавно, да еще и в присутствии целого сборища – правда. Мне почему– то это кажется невозможным. Но я хочу знать причину, что привела его сюда. Вряд ли такому, как он, вообще положено знать, где находится Воронеж. Это же не Бали.

Неуверенность в нем заставляет меня завозиться в его руках с намерением отодвинуться, обеспечить себе личное пространство так необходимо мне для того, чтобы мыслить здраво. Ну, или хотя бы попытаться.

– Олеська, что опять не так? – нет, он не разжимает рук и не дает мне отодвинуться, точно зная, что это увеличивает его шансы на победу в любом споре.

Но при этом его вопрос сопровождается тяжелым вздохом.

– Все не так, – бурчу я тихо, но так, чтобы ему было меня слышно, – Вот зачем ты приехал? Моего ухажера разогнал, а я, между прочим, у тебя там куда– то не вписывалась. А еще ты говорил...

Я собиралась ему припомнить, как он отреагировал на мою беременность, но Влад меня перебил.

– Так! Все! Я был не прав и готов съесть шляпу.

Ох, зря он! Я же мстительная.

– А она у тебя есть? С удовольствием посмотрю, как ты жуешь фетр. Или соломку.

– Олеся! – вот теперь в голосе слышится привычное негодование.

Но затем он отстраняется, кладет обе руки мне на плечи и заглядывает в глаза.

– Если тебе до сих пор обидно, я просто предлагаю начать все с начала, сделать вид, что мы только познакомились. Прошу тебя дать мне шанс. И попробовать узнать меня не только с отрицательной стороны. А еще очень хочу, чтобы ты позволила мне узнать тебя. Потому что меня к тебе тянет. Да и ты ко мне вовсе не так равнодушна, как хочешь казаться.

Я пристально смотрю в его глаза, пытаясь понять в чем подвох.

Но не могу. Может, его нет?

Со стороны двери раздается вежливое покашливание.

– Я, разумеется, все понимаю. У вас любовь и все такое. Но можно меня завтраком накормить, а потом уже отношения выяснять?

– Тимур! – шипит на него Влад.

Тот невозмутимо отвечает.

– Я, конечно, Владислав Сергеевич, готов за Вас жизнь отдать. Но смерть принять от голода не готов.

– Проходите, Тимур Аркадьевич. Я не допущу Вашей преждевременной кончины. Долг платежом красен.

– Я бы тоже поел, – замечает Влад.

Качаю головой. Мужчины, они такие иногда...

Как дети, честное слово.

Глава 2

Олеся

Наверное, в женщину заложено природой стремление накормить тех, кто не безразличен. Я испытываю радость, когда вижу, как мои близкие едят. Так я передаю им свою любовь, желание, чтобы с ними все было хорошо.

Кормить мужчин – это особое удовольствие. Мне это нравилось всегда. Первым подопытным был папа. Может, из– за того, что у него хватало ума поощерять во мне это стремление, я так полюбила готовить.

Сейчас я понимаю, что нужно что– то еще подать к столу, потому что Саркисян выглядит откровенно грустным, поглядывая на половину торта и блинчики, которых немного. Делаю омлет с шампиньонами, режу ветчину и овощной салат. Подогреваю вчерашние пироги с яблоками в микроволновке. Не знаю, чем там питаются олигархи, но к их визиту я не была готова.

Мужчины уходят мыть руки. Слышу, как Влад что– то втолковывает Тимуру, но слова разобрать не получается. Хотя, я – да, стараюсь услышать. Не очень красиво. Однако до жути любопытно.

Заново накрываю на стол.

Вернувшиеся, они заинтересованно глядят на еду.

– Располагайтесь, – обращаюсь к ним, – Чай, кофе?

– Кофе, – отвечает Влад.

– Мне, если можно, чай, – просит Тимур.

Включаю кофемашину и уточняю:

– Вам – черный или зеленый?

Саркисян открывает рот, чтобы ответить, но Влад перебивает его:

– Какой нальешь, такой и будет пить.

Качаю головой и игнорирую.

– Так какой чай будете, Тимур Аркадьевич?

Он косится на Влада.

– Черный, спасибо.

Подаю напитки. Мужчины принимаются за еду. Видно, что и правда голодные. Себе делаю травяной чай из цветков липы. Мне очень нравится аромат. Цветки мне каждый год Матвей собирает. Это одна из наших