А еще магия вержей накладывает отпечаток на их внешность, уродует, дарит звериные черты или вовсе лишает разума и человеческого облика, тогда вержи становятся терами (поТЕРянные). Особо опасных теров пристреливают на месте, остальных ссылают в резервации, что-то вроде больших огороженных заповедников. Ловят не всех, поэтому монстры часто бродят по улицам Второй и Третьей линии. Иногда их содержат в качестве домашних животных.

Особняком стоят ушши (УШедШие) — они имеют только дар, не страдают от проклятий и могут пользоваться магией сколько угодно. Дети ушшей и людей становятся вержами (как и дети людей и вержей или двух вержей). Собственно, на момент начала истории ушедших в Эбердинге почти не осталось, но об одном, точнее одной, упоминается в самом начале, это она продает напиток счастья за серебряную монету из руки мертвеца.

Религия: главное божество — Отец-Защитник, и три его спутницы, почитаемые немногим меньше: Дева Благостная, Дева Карающая и Дева Порочная (которую считают прародительницей всех вержей).

Денежная единица — галл (довольно крупная, на поездку в столицу Паку любящие родители выделили всего 12), и пульч — одна сотая галла.

Время тянулось и тянулось. Ирр перечитала все газеты, которые скопились в столе у консьержа, выпила предложенный им чай и зажевала его подсохшим хлебом, стараясь кусать не слишком жадно, потому как от голода сводило желудок. Еще напросилась посетить уборную для дворников и прочего обслуживающего дом персонала. И с каждой секундой все сильнее боялась, что Хавьер не захочет с ней разговаривать.

Он же так звал работать вместе, а Ирр не согласилась. В своем участке ей было комфортнее. Там знали, что она гончая, но не заставляли разнюхивать на месте преступления, разрешили перебирать бумаги. И вовсе не потому, что она нравилась свогору Браво, тот бы никогда не изменил Мэг. Жениться же на ней хотел, еще до того, как гончая окончательно потеряла человеческий облик и разум. Шутил все, что найдет для Ирр мужа, после уедет из города, чтобы Мэг могла жить спокойно на природе.

Да только какой муж? В дом пустили и то под выдуманным именем.

— …Кто вы говорите, меня ждет? — знакомый спокойный голос раздался тогда, когда Ирр уже успела задремать на жестком скрипучем стуле, положил голову поверх рук на стол консьержа.

— Донья Ирина Вега. Правда, потрепанная какая-то для доньи. Если самозванка — вы только скажите, мигом ее выставлю! И метлой еще добавлю, чтобы не смела обманывать.

— Метлы не нужно, это в самом деле донья Ирина, моя давняя знакомая.

Пока они говорили, Ирр успела вскочить на ноги, расправить платье и пригладить волосы. Но щека справа горела, наверняка на ней отпечатался след руки, а глаза до сих пор так и закрывались сами собой. Хавьер же будто не замечал этого, чуть склонился перед Ирр, обозначая приветствие, затем взял ее руку и поцеловал ее.

— Рад встрече. Идем?

После подставил локоть и дальше беззаботно повел к лестнице.

— И где это видано, чтобы доньи по ночам к мужчинам захаживали…, - под нос пробурчал консьерж. Но Ирр уже было все равно: она всем телом прижалась к Хавьеру и вцепилась в его рукав так, что оторвать бы не вышло.

Доньи, доньи, доньи! Нет никаких доний давно! А нынешние свогоры смотрят на отношения совсем иначе. А для Ирр и не стыдно вовсе прийти в гости к Хавьеру, добрый же и не обидит.

— Ирина — моя невеста, — отрезал он и повел ее по широким ступеням вверх.

Тонкий и потертый ковер на ступенях заглушал шаги, но Ирр все равно старалась не опускаться на каблуки, потому что любой звук далеко разносился в ночной тишине. Хавьер тоже ступал осторожно, остановился же только на третьем этаже, рядом со стальной дверью, украшенной табличкой с его именем и номером квартиры. Затем вытащил связку ключей, открыл замок, щелкнул выключателем и пропустил Ирр первой.

Ступать в полутьму длинного коридора было страшно. Светильники горели слабо, но все равно подсвечивали золотистые узоры на стенах и деревянные панели, а еще — лакированный паркет и картины в тяжелых рамах. Ирр зашла внутрь с опаской, но стягивать туфли не стала. Доньи так не делают, и вряд ли у Хавьера есть домашние тапочки.

Он тоже не стал ее останавливать, только дернул одну из дверей, скрывающую вовсе не комнату, а огромный шкаф, вытащил оттуда шерстяной платок и набросил на плечи Ирр.

— Поищем, что у меня есть на ужин?

Столовая в этой бесконечной квартире тоже была, но Ирр отказалась есть там, на маленькой, переделанной из чего-то другого, кухне ей было удобнее. Сейчас горячий суп приятно грел изнутри, а еще здесь пахло свежим хлебом и специями. Наверняка у свогора следователя есть кухарка, которая и приготовила все это, но Ирр внезапно стало неуютно. Чужая территория, не для вержей. А она влезла, еще и под чужим именем.

— Зачем глупость сказал? — отложила она ложку и уставилась на Хавьера, который на самом деле никакой не Хавьер. Тоже притворяется обычным человеком, только сущность дона все равно просвечивает. — Какая тебе невеста?

— Если бы ты предупредила о визите, я бы придумал версию получше. А учитывая внезапность, мой напряженный рабочий день, то невеста показалась самой правдоподобной. К тому же мама постоянно намекает, что не отказалась бы понянчить внуков, а тех проблематично завести, если нет жен… Ладно, — он виновато улыбнулся и поднял руки вверх, — это снова была неудачная шутка. А так как ты появляешься, когда нужна моя помощь — то я жду подробный рассказ.

Он неспешно, без суеты, расстегнул пиджак, повесил его на спинку соседнего стула, после чего закатал рукава рубашки и чуть откинулся назад. Но все равно остался тем же важным свогором следователем, красивым к тому же, и молодым совсем. Лет тридцать, не старше. Захотел бы найти жену — очередь бы опоясала Первую линию.

Поэтому Ирр и злилась на его слова. Кто так шутит? Глупо! Доны все глупые!

Но сейчас Хавьер ждал ответа, и пришлось пересказать ему все события сегодняшнего дня.

— А кто изменил твое проклятье? — внезапно спросил он. — Прости, возможно бестактно, но получается, что Игольник ищет кого-то, способного на такие действия. А ты можешь знать что-то, что поможет его поимке. Я долго не мог понять, по какому принципу он выбирает жертв: все девушки, темноволосые, примерно одного возраста, с древней кровью. Но остальные принадлежали к старым семьям…

— Доньи были, — вздохнула Ирр. — А я верж.

Затем она замолчала, собираясь с силами. Вот сидит и смотрит! Будто просто взять и рассказать о прошлом.

— Это мама все. Сказала, красивой будешь, нежной, всегда найдется, кому защитить. Глупая она, да? И я все равно боюсь, что начну превращаться в зверя, что будет и то, и это проклятье.

На Хавьера она боялась смотреть. Это же хуже, чем голой выйти такое сказать! Но следователь не стал комментировать, подошел, обнял Ирр за плечи и поцеловал в висок, точно ребенка.

— Где-то у меня было молоко и какао, могу попробовать сварить, но в результате не уверен, — Хавьер нехотя убрал руки от гончей и развернулся к буфету.