– Ты все? Мы уже околели там стоять.

– Да! Еще десяток вон тех скобок и саморезов – два. Сейчас... Сказала: не ждите меня... – Я боялась, что любопытный Сашка полезет в бумажный сверток у меня в руке. Что я скажу? Тоже дядя Леша просил? Тетку привязывать? Сашка не Али, додуматься до карманной собачки-убийцы ему фантазии не хватит.

Но Сашка не полез, только стоял и дышал на пальцы – отогревался. Али быстро ссыпал мне в пакет саморезы да еще пожелал счастливого Нового года, шутник. Вот и пора домой. Надеюсь, мои уже уехали, и надеюсь, парни не заметят, что машины во дворе нет, а я осталась. Впрочем, уже темно. Да и машины замело так, что не различишь.

Лифт развез нас по домам: пятый, шестой, седьмой. Вот же мне подфартило: жить между двумя любопытными! Все странности, что творятся у меня дома, парни слышат. Слышат, а наутро спрашивают: «Что у вас там вчера творилось?! Мои полночи уснуть не могли, хотели в милицию звонить, еле отговорил». А я – выдумывай, выкручивайся, ври. То к Машке подруги пришли и устроили бузу, то телик сломался и орал... Я просто специалист по таким отмазкам. Хотите шуметь всю ночь и чтобы утром вам за это ничего не было, спросите меня как.

Дверь была заперта: уехали! Ключи у соседки справа – тети Тани, только в руки она мне их не даст. Выйдет на звонок, буркнет что-нибудь, откроет, впустит меня и запрет снаружи. Что ей там тетка про меня наплела, я не знаю, но вижу, что ничего хорошего.

– Чего трезвонишь, ненормальная? – И вам здрасьте. Отвечать ей вслух – только портить себе настроение. Я пожала плечами, мол, и так все понятно.

Соседка ковырялась на вешалке, отодвигая куртки, брякая связками ключей. Машкин терьер выглядывал из-за ее ног, втягивая воздух любопытным носом. Знает, что домой до утра не возьмут ни его, ни ключи. Чего тетка его с собой не забирает, когда по гостям катается?

– Новый год скоро, где тебя черти носят?.. – Как будто теть-Таня пригласила к себе и без меня за стол не садится.

Машкин терьер сопел в коридоре, но ко мне не выходил. Сделала ему ручкой, пошла домой одна.

В прихожей темно. Соседка снаружи позвенела ключами и ушаркала к себе. Я зажмурилась, включила свет. Четвертый год с Тварью живу, никак не отвыкну бояться. Разулась, скинула куртку, вытряхнула на диван железо из палатки Али, полезла в кладовку за инструментами. Новый год! Чертово полнолуние, нет бы наступить ночью раньше или позже. Но нет, ему понадобилось в Новый год, когда на улице будет куча народу и выпускать Тварь из дому нельзя. Даже в лес.

Лес виден из нашего окна, настоящий, большой, не какой-то там лесопарк с лавочками и аттракционами. Обычно он меня здорово выручает: там днем-то мало кого встретишь, кроме редких компаний с мангалами. А уж ночью – дураков нет. Я и выпускаю Тварь туда, пусть по кустам носится. Но сегодня компаний и мангалов там будет до чертиков, погода-то какая, снежок...

Я смотрела на лес и прикручивала железные скобки по периметру оконных рам. Натяну цепь зигзагами, чтобы Тварь не сиганула в окно. Ей до фени шестой этаж, мозгов-то нет. За дверь я не волновалась: дядя Леша поставил хорошие замки: без ключей да еще лапами изнутри не откроешь.

В такие моменты острее всего чувствуешь, что ты не такая, как все. В доме напротив светились все окна, в окнах то и дело мелькали фигурки с тарелками-бутылками. А я сидела в темноте, чтобы соседи не увидели Тварь. Из-за стен доносилось бормотание телика и какой-то новогодний концерт, негромкий, но слышный в моей тишине. У Фантомаса наверху сдвигали столы. Я сидела как мышь, ведь мальчишки думают, что у нас все уехали. Правда, скоро придет Тварь, и вся моя конспирация полетит к черту, но я, как всегда, надеялась на себя и удачу. Может, за новогодними петардами никто и не услышит нашей с Тварью возни. А услышат, скажу, что это не мы, а другие соседи: Новый год, все шумят, поди разберись, кто больше.

Под эту мысль я все-таки включила телик, притащила с кухни авоську мандаринов, да и набросилась на них, как будто неделю не кормили. Мне хотелось почувствовать праздник, побыть, как все, а не уродом, которому и свет-то включить нельзя, чтобы соседи не испугались. Желание, что ли, загадать? Сжечь бумажку, кинуть в бокал с шампанским, у дядьки вон полный холодильник припасен неизвестно для кого. И это не успею. Тварь, как подобает оборотням, придет в полночь, вместе с боем курантов. Вот тебе и Новый год. А если пораньше?

От алкоголизма меня спасла речь президента. Увидела и поняла: не успею. Да и не надо: кому-то всю ночь воевать.

Я сглотнула последнюю мандаринину с половиной кожуры, перекрестилась, хоть это и бесполезно, и почувствовала знакомую ломоту в костях: Тварь уже близко. Ломило пальцы, спину и даже где-то в животе, где костей нет. Я свернулась на диване и радовалась, что всегда чувствую приближение Твари. Было бы хуже, если бы она приходила незаметно для меня. А так – хорошо, я все чувствую. Последний год даже научилась ее контролировать, не как дрессировщик, но все же. Я знаю, что у нее на уме и как ее перехитрить. Хотя при виде мяса все равно не удержу, этого и боюсь.

Тварь встала на дыбы и противно завизжала. Это мужчины воют, а моя визжит, высоко, так что ушам больно.

– Заткнись! – Еще не хватало, чтобы на зов сбежались ей подобные, тогда я точно не выдержу осады.

Тварь заткнулась не от моей команды, а оттого, что у нее были дела поважнее визга на диванчике. Она поскакала к окнам, проверять на прочность цепи Али. Прочность вообще-то паршивенькая, но на ночь обычно хватает. Поэтому и зиму не люблю: ночи длинные. Летом хорошо: до четырех повоевала – и рассвет, можно спать. А зимой... Плохоньким цепям надо выстоять до восьми, не меньше, а Тварь уже поддевала скобу когтями. Я удерживала, пыталась отвлечь внимание телевизором: там новогодний концерт, мясо показывают. Но Тварь плохо видит изображение на экране, может разглядеть только крупный план. А по телику, как назло, показывали зал, толпу... Не видно. Дядя Леша давно хотел купить «плазму» побольше, но, боюсь, я не доживу. Тварь только мельком глянула на экран с человечками-муравьями (муть какая-то) и опять взялась за скобу.

Следующими в программе были Машкины старые куклы. Тварь может на несколько минут отвлечься, пока не растерзает и не поймет, что ей подсовывают фуфло. Кукол совсем мало, Машка на днях вытащила из кладовки последние. Я пускаю их в ход только в экстренных случаях, но сегодня Новый год, и на улице полно народу. Если Тварь сковырнет скобы и выскочит из окна... Вообще уже выскакивала несколько раз, но тогда она просто побегала по пустому леску – и все.

Оттащить ее от скоб в противоположный угол, где лежали куклы, было нереально. Я удачно наступила на пульт, телик резко прибавил громкость. Тварь вздрогнула, обернулась... И увидела зеркало – тоже неплохо.

Иногда они ведут себя как обычные животные. Или как дети: внимание переключается за секунду, и так же быстро меняется настроение. Увидев своего двойника, Тварь обнюхала зеркало и вздыбила свои три волоска на загривке. Двойник не остался в долгу. У них немного шерсти: все-таки наполовину люди, и мимика богатая не по-волчьи. Как будто чья-то злая рука заперла человека в звериное тело, да так и не смогла запрятать под шкуру все человеческое. Ну, в общем, так оно и есть, да. Тварь и бровями делает, как я, и так же морщит нос. А все равно страшная! Волчья морда на тонкой-тонкой шейке; руки-лапы с длинными, как у людей, пальцами, только не гибкими; когти. Коленки – вперед, а не назад, как у животных, но это сходство с людьми только еще больше уродует.