Матрос крутил привод, открывающий носовой люк. Капитан ЛоБуоно дождался, пока матрос уберется у него с дороги, затем поднялся по трапу, чтобы взглянуть на место швартовки.

Дул сильный ветер. Он уже успел почти полностью высушить рубку и надстройку. ЛоБуоно оперся о перила рубки и посмотрел направо, на причал номер шестнадцать, к которому сейчас осторожно швартовался «Миннеаполис». Пристань оказалась завалена ящиками, обернутыми пластиковой упаковкой, и коробками, стоящими на тележках, готовыми к подъему и погрузке. Очень медленно, аккуратно подлодка подошла к пристани.

Удар.

А затем, совершенно неожиданно, раздался ужасающий звук сирены, предупреждающей о столкновении. Весь корабль внезапно содрогнулся, затем его тряхнуло еще раз. «Что за…» – пробормотал ЛоБуоно и, не закончив мысль, быстро спустился по трапу внутрь корпуса.

Когда капитан добрался до мостика, Лорритсон уже мчался на корму, по направлению к источнику сигналов тревоги.

– Пробоина в корпусе! – крикнул кто-то, пока ЛоБуоно проносился мимо.

– Баз! – завопил капитан в спину бегущему перед ним старпому.

– Это не я, капитан! – крикнул в ответ старпом.

Они продолжили бежать дальше.

С кормы до них доносился самый страшный звук, который только могут услышать запертые внутри подводной лодки люди: грохочущий рев неконтролируемой воды. Но в то же время они слышали и другой, куда более успокаивающий звук – задраивались автоматические люки водонепроницаемых отсеков. Сперва Баз, потом и ЛоБуоно остановились перед последним люком, тем, что находился в дальнем конце арсенала. Он также был задраен. Оба знали: за этим люком находится дверь с наклеенным на нее знаком: «Опасно! Радиация!». Капитан и старпом переглянулись.

ЛоБуоно схватил висящий поблизости микрофон и нажал на кнопку «Вкл.».

– Мостик, это капитан. Все на месте?

– Да, сэр, – доложил главный корабельный старшина, – на корме никого нет.

– Направьте кого-нибудь за борт, пусть оценит повреждения.

– У меня уже есть там человек, капитан, – ответил старшина, – минуточку… – Послышался неразборчивый бубнеж разговора по второй линии. Затем старшина произнес: – У нас пробоина в корпусе размером примерно в полметра на три четвертых метра. Палубная команда уже накладывает на нее временную заплатку. Мы сможем откачать воду из кормового отсека через несколько минут.

– Приступайте, – велел ЛоБуоно.

Он взглянул на старпома. Лорритсон открыл было рот, но капитан его опередил:

– Прости, Баз. Течения под мостом – это одно, но я знаю, что ты бы никогда не выкинул подобную шутку в доке. – Он невесело усмехнулся. – Спишем на нервы.

Лорритсон кивнул:

– Это было… нелегко.

– Кругом…

– Заплатка установлена, – доложил старшина, – начинаем откачивать воду.

С тихим хлопком запустились бортовые насосы. Несколько минут они ненавязчиво гудели, затем ЛоБуоно услышал кашляющий звук, который означал: в отсеке кончилось то, что можно было откачать.

– Отлично, – сказал он и повернулся к Лорритсону. – Дозиметр с собой?

Баз похлопал по карману, к которому крепилась маленькая, чувствительная к радиации заплатка.

– Если она начнет показывать интересные цвета, уноси отсюда задницу, – велел капитан и крутанул колесо, открывающее люк.

Защелка звякнула, ЛоБуоно потянул, и крышка люка слегка подвинулась. Капитан сунул нос в образовавшуюся щель.

Его дозиметр, одна из новых моделей со встроенным звуковым чипом, который, по сути, превращал прибор в миниатюрный счетчик Гейгера, тихонько тикал – медленно, словно часы: доза серьезная, но едва ли смертельная.

– Давай не задерживаться, – велел капитан, заходя в отсек и осторожно оглядываясь по сторонам.

Смотреть здесь было не на что, за исключением мокрого пола, мокрых стен, мокрого потолка, и стоящего посреди отсека серебристо-серого металлического ящика, такого же мокрого, как и все остальное. ЛоБуоно начал медленно обходить ящик. Спереди все выглядело обычно. По бокам тоже.

А вот в задней стенке красовалась та самая овальная дыра, как будто кто-то проломил стенку изнутри. Листы металла и штыри оказались выгнуты наружу. Дозиметр ЛоБуоно начал тикать с гораздо бо́льшим энтузиазмом. Вскоре к нему присоединился и дозиметр Лорритсона – старпом подошел к капитану и заглянул в дыру в ящике. Внутри ничего не было.

Они покосились на дыру в корпусе, заделанную розовой, быстро сохнущей заплаткой. Она очень четко совпадала с дырой в стенке ящика как размерами, так и направлением удара – что-то явно сидело внутри ящика и стремилось оказаться снаружи. Что бы ни скрывалось внутри него, оно дождалось самого подходящего момента, а затем самостоятельно покинуло лодку…

Лорритсон потянулся было к дыре в корпусе, одумался и опустил руку.

– Полагаю, нам лучше позвонить в бюро находок.

Капитан покачал головой.

– Ну, с тем, что мы что-то потеряли, кажется, разобрались, – мрачно сказал он. – Хотя я не сомневаюсь: в ближайшее время это обернется для нас кучей проблем. А что касается находки – так ли уж мы хотим найти пропажу?

Лорритсон покачал головой как человек, который не уверен в правильном ответе.

– Идем, – произнес капитан, – нужно доставить дурную весть начальству. Лучше самим донести о проблеме, чем ждать, пока она свалится нам на головы.

По пути обратно на мостик ЛоБуоно, вопреки собственным приказам, снова задумался о том, что же такое могло таиться в этом ящике… и содрогнулся.

В ТЕЧЕНИЕ своей жизни он попадал во множество странных и порой страшных мест. Бывал на орбите Земли, на иных планетах, даже в других галактиках. Встречался лицом к лицу с угрозами настолько жуткими, что вся Земля затряслась бы от ужаса, и остался жив. В общем, до сих пор справлялся он со всеми проблемами вполне сносно.

Но прямо сейчас Питер Паркер стоял у дверей центрального отделения Первого Манхэттенского банка на 48-й улице и злился из-за того, что у него потели ладони.

За его спиной раздавались обычные городские звуки. Мимо по тротуарам спешили по своим делам люди, и никто из них не замечал одиноко стоящего юношу, парализованного собственным беспокойством – Паркер отказывался называть это чувство «страхом». «Я же супергерой, – подумал он, – так почему так сильно нервничаю?»

Нет ответа. Питер шаркнул кроссовкой об асфальт и продолжил сверлить взглядом окно банка из стекла и хрома. По правде говоря, он так и не смирился до конца с термином «супергерой», по крайней мере применительно к собственной персоне. По долгу службы ему приходилось иметь дело с разными личностями – мутантами или людьми, одаренными необычайными способностями, – и вот они, на его взгляд, полностью соответствовали значению слова «герой». Проявляемые многими из них смелость и благородство вдохновляли, а иногда и стыдили его. В его случае с приставкой «супер», конечно, не поспоришь. Но те чувства, которые Питер частенько испытывал, надевая костюм, – раздражение, гнев, а порой и ужас – в его понимании никак не сочетались с героизмом. «Что же касается этого… это совсем другое. В каком-то смысле даже более сложное. Это просто жизнь».