Полностью оживший аристократ рванул меня за щиколотку — от неожиданности я начала падать, но он каким-то чудом поймал меня, перехватил за шкирку, как котенка, и закинул обратно в свою карету. Запрыгнул следом и захлопнул дверь.

Я уже решила, что он сейчас будет меня пытать — под свист усиливающегося обстрела. Но Тилвас распахнул противоположную дверь кареты и выскочил уже туда. Мудро. Лес тут тоже есть, а экипаж нас прикроет.

Не дожидаясь меня, аристократ бросился в сгущающуюся тьму между кедров. Я следом. В какой-то момент я обернулась: а что там с кучером? Его не пристрелили?

И обнаружила печальную картину: кучер очнулся после моего снотворного и деловито вытащил из-под козлов арбалет... После чего недвусмысленно направил его в мою сторону.

Зарычав от разочарования, я еще быстрее рванула в лесную тьму. Преследователи кинулись в погоню. Судя по голосам, их было несколько человек.

— Главное: грохнуть их! — кричал кто-то. — Не жалеть, не брать в плен, сразу грохнуть!

— Джеремию Барк тоже?

— Да!

Великолепно.

— Так может спустим на них браксов, шеф?

— А давай!

Браксы?.. Это еще кто?

Раздавшийся позади вой буквально вынул из меня всю душу. Он ввинчивался в уши, как шуруп, и я задохнулась от боли, внезапно пронзившей все мое естество.

Сразу после послышался хруст ломающихся веток, топот и глухое рычание. Я перепрыгивала овраги и петляла, но браксы стремительно приближались. Ночная тьма уже полностью затопила Плачущую рощу. Антрацитовая смола кедров как будто светилась, заранее оплакивая мою глупую смерть.

Решив залезть на дерево — выиграть немного времени и придумать план — я притормозила у огромного кедра. Он имел две ярких отличительных черты: дупло в человеческий рост и ветви, которые были расположены достаточно низко.

Я уже готовилась подпрыгнуть, как вдруг чья-то невидимая рука схватила меня за плечо и затащила в дупло.

— Ай!

— Тише ты! — велел невидимый шепот, в котором я узнала голос Тилваса Талвани. — Почему ты остановилась именно у этого дерева?!

— Может, это мое дерево-любимчик! — огрызнулась я. — А почему ты невидимый?

— Артефакт, — кратко бросил он и прижал палец к моим губам. Тотчас и я тоже стала невидимой, судя по пропавшим из виду рукам. — Не двигайся! — приказал он.

— Немедленно убери свою грязную руку с моего рта, иначе я откушу тебе палец, — предупредила я, клацнув зубами.

— А ты немедленно умолкни, иначе браксы откусят все пальцы тебе, — в тон отозвался он, но все же послушно перевел руку мне на плечо. Джентельмен, то же мне!

Снова раздавшийся вой приближался… Я и без подсказки не хотела переговариваться, но одна вещь требовала немедленно прояснения. Привстав на цыпочки, я почти беззвучно шепнула куда-то туда, где предполагалось ухо аристократа.

— Следы и запах. Невидимость от них не спасает, гений.

— Моя невидимость спасает и от них, — тихо, упрямо ответил он. — Артефакт запутает следы и уведет преследователей дальше. У нас пятнадцать минут. И — для справки — я уже жалею, что втащил тебя в это дупло.

— А я жалею, что не втащила тебе как следует первым ударом, — от души поделилась я.

Снаружи послышался еще один ужасный вой, и мы с Тилвасом, сколько бы неприятных эмоций ни испытывали на сей счет, еще сильнее подались друг к другу.

Где-то совсем рядом с деревом раздался жадный хриплый лай и какое-то будто потустороннее чавканье. Браксы крутились вокруг, и я ощущала их присутствие, как давящее на грудь отчаянье, липкий страх, ползущий вверх по ногам. Я старалась не дышать, или, как минимум, дышать ровно — чтобы ни браксы, ни мой несостоявшийся клиент не слышали той паники, что прорывалась во мне с каждым вдохом.

Это чавканье... Я крайне болезненно отношусь к подобным звукам вследствие некоторых обстоятельств. Крайне болезненно. Меня невольно начало колотить.

Тилвас Талвани почувствовал эту дрожь. На мгновение он замешкался, а потом вдруг крепко и утешающе обнял меня двумя руками, будто близкого человека после долгой разлуки. Это оказалось так неожиданно и… по-доброму, что ли, что я от удивления перестала дрожать. При этом хватка у аристократа была удивительно крепкая. Руки, которые выглядели балованными, не знающими ни работы, ни забот, на самом деле оказались полны внутренней силы.

М-да, кажется, мой информатор Жан Герань просто ужасно ошибся в своих характеристиках… Прям-таки катастрофически! Стоящий рядом со мной человек — кто угодно, но не «изнеженное чучело».

Наконец, ничего не найдя, хищники взвыли третий раз и побежали дальше. Вслед за браксами пробежали наши преследователи, перекрикиваясь на ходу.

— Цэп, Джуп, расставьте ловушки на дороге! Брого, на тебе выход в город, не пропусти этих ублюдков! Вайнс — на тебе южные ворота ущелья. Остальные — продолжаем прочесывать рощу, эти сволочи никуда не денутся.

— Шеф, а может, отправить кого к Джеремии домой?

— Ты придурок, что ли? Там давно все схвачено. Но я хочу, чтобы мы закопали их тут. Наш отряд, а не городской. Ясно тебе?

— Ясно, шеф!

Я громко сглотнула. Это не просто несколько человек, это целая облава. Небеса всемогущие, да во что я вляпалась?!

Вскоре голоса удалились и наступила тишина. И темнота.

Снаружи были слышны лишь звуки ночного леса: шепот травы, шорох иголок, тихое уханье филинов… Остро пахло смолой и каким-то цветочным парфюмом — от Тилваса. Я чувствовала, как у меня колотится сердце. Бой сердца мужчины — куда более спокойный  — я тоже слышала, так близко мы находились.

Только после того, как рассеялся эффект невидимости, Тилвас Талвани отстранился. Он сделал полшага назад и, опершись на противоположную стенку дупла, вскинул подбородок. На подбородке у него была симпатичная ямочка.

— Ну? — резко сказал он. Глаза его метали гром и молнии. Недавнее ободряющее объятье показалось мне сном. — Еще раз: кто тебя нанял?

— Я не знаю, — бросила я.

— Ты согласилась убить человека и не спросила имя заказчика?

— Я не соглашалась никого убивать! Я воровка, а не убийца! Моей задачей было украсть твой дурацкий медальон — и все! Откуда я знала, что ты без него подыхать начнешь?!

Тилвас ничего не ответил, только стиснул амулет пальцами и как-то мрачно, странно зарычал.

— Неужели ты сам не знаешь, кто хочет тебя убить? — вскинула брови я.

— Представь себе, не знаю.

— Что, слишком длинный список желающих?

— Напротив. Ни одного имени в голову не приходит.

— Пф. А по тебе и не скажешь. Ты что, святой?

— Нет, я нормальный. Жаль, что в твоем мире, воровка, смерти не желают только святым.