У нас когда-то был издан приказ, по которому, чтобы поехать в другой город в какую-то поликлинику или к какому-то врачу, нужно направление республиканского министерства или облздравотдела! Это при наших-то расстояниях!.. Вот однажды я принимаю больного из другой области без направления, а мой вышестоящий начальник показывает мне инструкцию: нельзя! Больной говорит, что у него до районного центра 120 километров, а до областного — 400! Это ему за бумажкой надо ехать 400 километров, да ещё с двумя пересадками. А у него больное сердце. Но ведь надо ехать, так как без направления из облздравотдела мы его принять не можем, даже если у нас есть место. А может и такое произойти: приедет он в облздравотдел, а там ему скажут: лечитесь на месте.

Ну да ладно: отвлёкся я от истории с больной. Итак, профессор оделся и поехал с Заходиловым.

Картина болезни оказалась тяжёлой. Уступая просьбе её мужа, дал направление в клинику. Тут же по телефону хотел распорядиться, чтобы готовили операционную, но оба супруга стали умолять полечить терапевтически.

Хирург сдался и по телефону назначил больной терапевтический курс лечения. На следующий день картина ухудшилась. Хирург вновь предложил неотложную операцию. Но ни больная, ни её муж согласия на операцию не давали.

Прошло три дня. Тяжесть картины нарастала. В брюшной полости разыгрывалась катастрофа, больной с каждым часом становилось хуже, она начала терять сознание.

— Если вы не дадите согласие на операцию сейчас же, — предупредил родных профессор Гафили, — то завтра будет поздно.

Супруги согласились.

На операции был выявлен воспаленный, наполненный камнями желчный пузырь. Стенка его омертвела и в одном месте прорвалась. Перед хирургом предстала картина острого разлитого перитонита.

В этих условиях операция удаления желчного пузыря была трудной и опасной. Омертвевшие ткани расползались при прикосновении к ним. Когда хирург отделил шейку желчного пузыря от общего желчного протока, началось неудержимое кровотечение. Его не удавалось остановить ни зажимами, ни марлевыми тампонами. Врач убирал одни салфетки, клал другие, затем одну на другую. Кровотечение было настолько сильным, что больной пришлось переливать кровь одновременно в две вены. Но и это не помогало. Состояние больной быстро ухудшалось. Пульс частил, давление катастрофически падало.

В этих условиях глубокий наркоз был очень опасен, а когда наркоз ослабили и больная стала просыпаться, положение ещё более осложнилось.

Был профессор Гафили опытный и искусный хирург, не раз он выходил из трудного положения, но здесь почувствовал, что почва ускользает из-под ног. Дрогнули руки, на миг усомнился в своих силах. Но, как часто случается в подобных ситуациях с людьми сильными, позвал на помощь всю свою волю. Прижав кровоточащее место сразу несколькими салфетками, попросил одного из помощников: «Срочно пригласите в операционную заведующего кафедрой!» Профессор Межуров по возрасту уж много лет не оперировал, но обладал большим хирургическим опытом и хорошим клиническим мышлением.

Межуров явился в операционную немедленно. С первого же взгляда оценив сложившуюся обстановку, понял, что, прежде чем удастся обычными мерами остановить кровотечение, хирург потеряет больную. Он сказал: «Наложите на кровоточащее место длинные зажимы и, не накладывая лигатур, оставьте их в ране. Когда угроза гибели отодвинется, мы решим, как окончательно остановить кровотечение».

Гафили так и сделал. Тремя зажимами остановил мощное кровотечение, а менее сильное остановил тампонами. Оставив зажимы и тампоны в ране, осторожно зашил остальную её часть. Долго ещё продолжал он бороться за жизнь больной…

На тринадцатый день после операции с соблюдением всех предосторожностей зажимы и тампоны были удалены. Кровотечение не возобновилось. Ещё через несколько дней больная выписалась домой. Чувствовала себя здоровой. А ещё через месяц супруги Заходиловы отправились в долгожданное путешествие по Сибири.

Осенью Заходиловы вернулись из своего путешествия весёлые и довольные. Объездили почти всю Сибирь, купались в её быстрых реках, загорали на горячем сибирском солнце. Побывали во многих исторических местах, связанных с именами декабристов.

Незадолго до наступления Нового года Елена Петровна Заходилова почувствовала недомогание. Муж вновь обратился к профессору Гафили. В тот же день профессор осмотрел больную и направил её в свою клинику на обследование. Там во время осмотра в рентгеновском кабинете больная внезапно скончалась.

На вскрытии у неё обнаружили эмболию лёгочной артерии и тампон в забрюшинном пространстве. Воспалительных явлений вокруг тампонов не было.

На научно-клинической конференции причина смерти больной Заходиловой подверглась всестороннему обсуждению. После сообщения профессора Гафили и патологоанатома, после многочисленных вопросов и обстоятельных ответов на них было сделано общее заключение, что причиной смерти больной Заходиловой явилось тромбоэмболия лёгочной артерии. Что же касается забытого тампона, то он влияния на исход болезни не оказывал и, как принято у нас, медиков, выражаться, явился лишь патологоанатомической находкой.

Профессор Гафили тяжело перенёс смерть Заходиловой. Пережив очень много во время операции и во время выхаживания больной, он невольно привязался к этой семье. Поэтому ему тяжело было разговаривать с мужем, объясняя ему причину печального исхода.

К счастью для него, Заходилов проявил полное понимание. Он и сам видел, как старался и как переживал хирург, борясь за спасение больной, поэтому он, не сделав никакого упрека, только заплакал и сказал:

— Что же, видно, такова наша судьба.

Вскоре они снова случайно встретились. И снова сам по себе возник нелёгкий разговор.

— Понимаю, профессор, — говорил муж, — знать, судьба такая. А вы что ж, вы всё сделали для нашей семьи.

Профессор Гафили уехал в отпуск. Вернулся через месяц. В институте объявили конкурс на замещение вакантной должности заведующего соседней кафедрой хирургии, и Гафили решил принять участие в конкурсе. При этом он не знал, что там уже лежали документы хирурга той же кафедры, шансы у которого на избрание по всем показателям были ниже.

Не знал он и некоторых других обстоятельств…

Как-то вечером Заходилов сидел на скамейке у своего дома, предаваясь горьким размышлениям. Он думал о том, все ли было сделано с его стороны для спасения жены. И тут же себе говорил: да, конечно, он принял все возможные меры. Ведь операцию и наблюдение за больной вёл один из лучших хирургов города. И профессор, и его помощники добросовестно делали всё, чтобы её спасти.

Заходилов не заметил, как к нему на скамейку кто-то подсел.

— О чём грустите? — тихо спросили его. Заходилов вздрогнул и посмотрел на незнакомца.

Это был человек средних лет с большими, слегка слезившимися глазами. Заходилов, у которого все болело внутри, чтобы облегчить душу, рассказал историю болезни и смерти жены.