Наш пулеметчик ефрейтор Чебуреков не отозвался – вместо ответа по указанной машине зашлепали бронебойно-зажигательные пули. Из-под капота потянуло дымом. Водитель ткнулся носом в руль, джип повело в сторону и опрокинуло на бок. Нормальный ход. А что там, на левом фланге? Спешиваются, твари! И тот грузовик… он, сволочь, десант высаживает! Не могли ноги сделать, твари! Видно же, что колонна в засаду попала. И они бы целы остались, и у нас проблем меньше. Хотя им-то что, они все к гуриям торопятся, мля!

– Ка-ма-ндир! – Вопль Федотова растянулся и во времени, и в пространстве – целившегося в меня снайпера я увидел сам. Даже как винтовка дернулась, увидел, вот только когда пригнуться успел – так и не понял. Пуля лишь панаму сбила. Ну, тварь! А я ведь еще и не стрелял! Стрелять – дело дурацкое, стрелять просто, это боем себя руководить заставлять надо, а стрелять запросто. Так что действовал быстро. Приклад автомата уже у плеча. В коллиматор цель поймать – доля секунды. Только не хочет она ловиться: то ли снайпер вражеский слишком шустрый, то ли у меня руки дрожат. Вот ведь как: казалось, после такого падения сам черт будет не страшен, а ни фига, страшно. Еще как! Нет, третьей очередью я его все же достал. Лежит, сволочь, живой – мертвый, хрен его знает, мне не до того, чтобы его разглядывать. Те, что с дальнего грузовика, спешились и в обход пошли. И ведь обойдут, если меры не принять!

– Илья! – пытаюсь я достучаться до своего зама.

– На приеме. – Взволнованное дыхание Болотникова слышится совершенно отчетливо. Ага, не я один адреналином полон!

– Добивание колонны на тебе, я с головняком на левый фланг пошел.

– Понял! – отзывается он, с легкостью принимая на себя командование почти всей группой. На левом фланге сейчас, конечно, тяжко будет, но и «добивание» – слишком мягко сказано. Тут еще бой по полной идет и неизвестно, во что еще выльется.

– Ко́зел! – назвал я позывной сержанта Козлова (он сам выбрал – именно так, с ударением на первую гласную). – Слышал?

– Так точно! – отозвался старший головного разведывательного дозора. А ничего так, бодренько голосок звучит!

– Давай за мной. Пригнувшись. Пошли, пошли! – Сам подорвался[1] и бегом, пригнувшись, на левый фланг «полетел». Пули так над головой и засвистели! Ощущение такое, будто по позвоночнику бьют и на рикошет отскакивают. Признаться, мерзкое ощущение. Козлов рядом бежит, аж рожу скривил. Не мне одному мерещится. Глюки те еще! Но все же лучше так ощущать, чем всерьез пулю в спину получить.

– Ложись! – Сам падаю, бойцы за спиной как кегли сыплются, и тут же рядом разрыв (гранатометчик, тварь позорная, едва не накрыл).

– Вперед! – Бегу дальше. Быстрее надо, а то эти говнюки все ближе подходят. Если бы догадались и на фланг машиной заехали, не успели бы мы точно. Может, граников испугались? А с другой стороны, и рассредоточиваться им труднее было бы. А так расползлись по сторонам – и перебежечками, перебежечками. Наши тоже сложа руки не сидят, вторая тройка ядра изогнулась и нашим и вашим работает: и колонну долбит, и тех, что слева, хоть иногда, но взбадривает. Бегут агрюши в нашу сторону, кричат что-то. Но им до нас еще далеко. Здесь пространства открытые, не то что на Кавказе (был я там пару раз, приходилось). Так вот, тут по большей части равнина (к югу горы, но в здешних горах никто почему-то укрепляться не хочет, все к населенникам жмутся): либо поля бывшие, либо пустыня, и если не населенный пункт, то видимость – стреляй не хочу. Вот мы и стреляем. До наступающих метров пятьсот, а им ребята уже укорот дают. Но сложно на таком расстоянии в двигающегося человека попасть даже с коллиматором, хотя они у нас и неплохие – удобные и в руках у нормального стрелка как снайпера бьют. Игиловцы тоже в долгу не остаются, вон как ветки на деревьях рубят. На голову труха сыплется. А я уже давно ползу. Сейчас позицию поудобнее выбрать, и пойдет потеха.

– Жека! – Это я Ко́зела по имени назвал. – Не стрелять пока, еще на сотню метров подпустим, тогда огонь.

– Принял. Все слышали? – на всякий случай спросил он своих орлов. Что они ему ответили, я не уловил. Лежим, наблюдаем, все-таки полкилометра – это перебор. Все патроны пожжем. Это игиловцы себе позволить могут в белый свет как в копеечку палить, у них там в кузовах поди боеприпасов понакидано не перестрелять, а у нас «все свое ношу с собой». Два БК[2] – и хабсдец. Но нам хватить должно, с нашим-то везением. И живы остались, и бой вот уже минут пять идет – и ни одного доклада по раненым. И это при такой плотности огня. Тьфу, тьфу, тьфу. Чтобы не сглазить. Везет нам сегодня. Определенно везет.

– Огонь! – Ну, понеслась!

Ах, как пулемет Чебурека заработал, любо-дорого, хорошо разогнал лядей, двое точно лежат. Я вроде тоже попал, уж больно мой урод за бугорок странно падал, будто споткнувшись. И не стреляет. Может, переползает куда? Надо и мне переползти. Сейчас еще одну очередь дам. Вот скотина – глаза землей запорошило. Прямо перед мордой попал. Снайпер, что ли, бьет? Надо бойцам сообщить. И очки надеть, зря, что ли, с собой таскаю?

– Особо не высовываться, снайпер! – без лишних слов предупредил я ребят. А где же он, сука, засел? Так вот же он, тварь, – на крыше грузовика без всякого стеснения примостился, гнида. Сколько тут метров? Пятьсот пятьдесят? Можно бы и самому, но вряд ли сразу попаду, промажу, только спугну наверняка гада. Нажал кнопку тангенты.

– Семен, – позвал я нашего снайпера, – дальний грузовик видишь? – Вопрос риторический и ответа не требует. – На крыше твой «конкурент», сними.

– Минуточку, – попросил тихий, шелестяще спокойный голос. Я снайперов в глубину обороны посадил, подальше от основного… чуть было не сказал события, а это неверно, событие-то как раз мимо них и не проходит, вот пуль рядом свистеть поменьше должно, и это правильно. Снайпер в спокойной обстановке работать должен. По возможности, само собой.

Выстрела я, естественно, не расслышал, у самого автомат стучал не переставая, а вражеский снайпер с крыши свалился. Туда ему и дорога, сво́лочу.

– Мочи козлов! – это Козлов кричит, прикалывается так, зараза. Ну-ну. Я бы тоже чем себя подбодрил, только ничего бодрого в голову не идет. Половину БК уже расстрелял, а наступающих никак задержать не получается – в кузове их больше, чем можно было предположить, оказалось – как в хорошо набитом автобусе. Стоймя стояли. Сотня не сотня, а десятков семь точно. И у Болотникова пока дожать тоже ничего не выходит. Да и немудрено – если у нас в грузовике столько, значит, и в остальных не меньше было. Гранатометчики наши неплохо отработали, но едва ли всех гробанули. Если хотя бы процентов двадцать уцелело и очухалось, то еще неизвестно, как оно все обернется. Может, и зря я сам на фланг поперся, надо было заместителя отправлять. Да что теперь… некогда рокировками заниматься. Как есть.

– Федот, слева отсекай, слева! – Вот гады, слева там барханчик небольшой начинается, влезут на него сверху и прижать нас могут.