Я переоделся и пошел в свой кабинет, достал ноутбук и принялся искать людей, которым так же, как и мне удалось выйти из комы. Я выписал их имена, номера телефонов и адреса. У меня ушло несколько дней на этот список. Это оказалось не так просто, как я думал. Теперь мне предстояло решить к кому я пойду сначала. Начинать всегда тяжело.

Я знаю, это был не сон. Я уверен.

Часть 2

Лена

Нет, не может быть, чтобы Лена Андерсон была той самой. Все те дни я был у нее дома? Или мы уехали куда-то вместе? Возможно ее просто так же зовут.

«Может попытаться найти ее фото на Facebook», — подумал я. Размышляя об этом, я был вне себя от счастья. Я быстро вошел на Facebook и ввел в поисковой строке ее имя. Один из профилей совпал. Мое тело оцепенело. Та самая Лена, которая читала книгу на диване и ходила со мной на пикник. Сердце начало стучать быстрее. Судя по адресу, она живет на юге. Я нажал на кнопку «написать письмо». Руки тряслись и не попадали по клавишам.

Что сказать ей?

Немного подумав, я написал: «Привет, я Том. Ты закончила читать Арбузный сахар?»

Не медля ни секунды, я нажал «отправить».

Мной овладела паника. Я установил Facebook на свой телефон, чтобы сразу же увидеть, если она ответит.

Я встал со стула, пошел на кухню и сделал несколько глотков холодной воды.

— Том, Том, ты в порядке?

— Что? Что случилось?

— Ты вообще на этой планете? Я звала тебя больше 10 раз.

— А, да, голова просто кружиться немного. Побочный эффект от комы. Это нормально.

Я пошел в спальню и положил телефон на тумбочку. Закрыв глаза, я подумал о пляже и нашем деревянной доме.

Часть 3

Доктор, хватит

Проснулся я рано, еще до того, как Мари начала шуметь на кухне и могла бы разбудить меня. Я пошел в ванну.

Пока я чистил зубы, я всматривался в свое лицо. Казалось, что я смотрю на кого-то другого.

Я действительно так постарел?

Когда прядь волос за моим ухом стала седой?

Некоторые части моей щетины поблескивали, и я обнаружил что несколько волос на лице тоже поседели. Я умылся, вытерся полотенцем, расчесал волосы и вышел из ванны. Заварил кофе и налил себе полный стакан. Обычно это делала Мари, так как у меня не было привычки вставать раньше 9. Я посмотрел на часы, они показывали 7:25. Открывая и закрывая холодильник несколько раз, и разгуливая по кухне, я так и не решился приготовить себе завтрак. Поэтому мне пришлось довольствоваться пирогом, который Мари испекла вчера. Я зашел в кабинет, окно было открыто, а на его краю стоял ворон, повернувшись головой на улицу. Он каркнул и улетел.

Сев за свой стол, я увидел черный конверт, запечатанный красным лаком.

Кто отправил его? Почему Маргарита ничего не сказала? Я никогда не видел черных конвертов.

Я осторожно открыл конверт канцелярским ножом и достал черную бумагу оттуда.

«Доктор, хватит» было написано на бумаге красным лаком и старым почерком.

Непроизвольно я поднялся со стула, разорвал бумагу на мелкие кусочки и выбросил в мусорку. Я подбежал к окну, выглянул на улицу и закрыл его дрожащими руками.

Я вышел из комнаты и Мари проснулась.

«Том, что случилось? Ты бледный как смерть. Ты себя плохо чувствуешь?» — спросила она.

«Я в порядке, Мари, в порядке».

Но это было совсем не так. Кто-то подшучивает надо мной? К тому же еще с чернилами и пером, которые, как я думал, исчезли со времен Ренессанса. Мне было страшно заходить в свой кабинет. Осторожно я вернулся туда, открыл мусорную корзину. Черный конверт и клочья бумаги все еще лежали там. Я позвонил Роберту.

— Привет, Том, как себя чувствуешь?

— Хорошо, Роберт. Поправляюсь потихоньку.

— Как дела у Маргариты?

— Хорошо, только как обычно переживает.

— Ясно, она всегда так заботиться о тебе.

— Роберт, ты когда-нибудь встречал, чтобы у кого-нибудь после выхода из комы были галлюцинации?

— Ну да. Ты же сам разбираешься в этом. Такое случается обычно еще в реанимации. Так, а в чем дело?

— Я нашел письмо в своей комнате. Оно написано гусиным пером красными чернилами на черной бумаге.

— Гусиным пером, Томас?

— Да. И почерк как будто из эпохи Ренессанса.

— Оно еще там?

— Да, я вижу его.

— Я приеду к тебе, если ты дома.

— Да Роберт, приезжай. Кажется у меня галлюцинации.

— Я выезжаю.

Роберт врач анестезиолог. Он высокий, грузный, а его лицо растекалось от ожирения. Временами он был слишком добросердечным. А иногда вел себя так глупо, что я думал о том, что ему дали степень из жалости. Ну а он, конечно же, считал себя гением.

Спустя полчаса Роберт позвонил в дверной звонок. Я открыл дверь и повел его в свой кабинет.

«Я разорвал его, оно в корзине для мусора. Там, у стола», — сказал я, не приближаясь к столу.

Роберт направился к столу и спросил: «Зачем ты все-таки порвал его?»

Я молчал. Он наклонился и вытащил что-то из мусорного ведра. В руках у него оказалась черная бумага. Мое сердце забилось еще быстрее.

— Где ты нашел его, Томас? Бумага очень старая.

— Оно лежало на