Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Впрочем, вначале вовсе не Третьяковская галерея стала главным местом концентрации шедевров иконописи. Этот факт может вызвать удивление у наших современников, которые привыкли считать ее лучшим мировым собранием древнерусского искусства. Однако после революции претендентов на роль главного иконного музейного хранилища хватало. Прекрасные и в большинстве случаев гораздо более значимые, чем в то время у Третьяковки, коллекции икон имели и Русский музей, в котором оказалось богатое собрание Н. П. Лихачева, и Исторический и Румянцевский музеи, и Музей иконописи и живописи с собранием Остроухова, и Музей русской художественной старины с собранием А. В. Морозова, а также известные старообрядческие общины. Во власти государства было назвать любой из них главным иконным музеем страны и заполнить национализированными сокровищами. Решением Наркомпроса выбор вначале пал на Исторический музей, Третьяковке же государство в то время определило специализацию в светской русской живописи XVIII–XIX веков.
ГЛАВА 2. ТРИУМФ И ТРАГЕДИЯ ИСТОРИЧЕСКОГО МУЗЕЯ
Грандиозное пополнение. «Преступление» Александра Анисимова. Позорное судилище. Ненужный отдел. У декольтированных дам и звездных кавалеров. Что есть истина? Ключ судьбы
Возможно, в выборе Исторического музея в качестве основного иконного музейного хранилища страны сыграло роль то, что он к тому времени уже имел многотысячную коллекцию религиозных древностей, подаренную купцом и собирателем Петром Ивановичем Щукиным, а его директором был Николай Михайлович Щекотов, стоявший у истоков изучения русской иконы. Кроме того, созданный в начале 1920‐х годов отдел религиозного быта Исторического музея возглавлял один из самых энергичных деятелей Комиссии по сохранению и раскрытию памятников древней живописи Александр Иванович Анисимов. Возможно, однако, и то, что чиновники в Наркомпросе, принимавшие решение о выборе Исторического музея в качестве главного иконного хранилища, все еще находились в плену традиционных представлений об иконе как историческом, бытовом и религиозном предмете. Ведь ГИМ в то время считался историко-бытовым, а не художественным музеем.
Ко времени революции иконное собрание Исторического музея, которое в основном составлялось дарами священнослужителей, дворянских и купеческих семей, а также закупками на торгу и у частных лиц, включало около 1200 икон. Древних икон в нем, как считается, не было. В первые годы советской власти собрание икон ГИМ стремительно росло. Опись Евгения Ивановича Силина, в то время старшего помощника хранителя отдела религиозного быта, которую он составил в 1927 году, содержит описание 4552 икон, выделенных им как «самые ценные». Всего за десять послереволюционных лет ГИМ получил тысячи икон!
Транзитом через Государственный музейный фонд иконы поступали в ГИМ из закрытых храмов и церквей, банковских сейфов, разоренных усадеб, частных антикварных магазинов, как, например, магазин Н. М. Вострякова в Китайгородском проезде, из Государственного хранилища ценностей (Гохран). Значительным пополнением собрания Исторического музея стала коллекция графа Алексея Сергеевича Уварова и его жены Прасковьи Сергеевны, переданная музею владелицей. Она включала около трех сотен икон, в том числе шитые иконы и подписные работы. И другие владельцы, бежавшие от революции в эмиграцию, оставляли свои собрания, как они считали – на время, в Историческом музее. В отделе религиозного быта ГИМ оказались поступившие через Государственный музейный фонд иконы Морозова из расформированного Музея русской художественной старины, наиболее ценные иконы из собрания Рябушинского и Зубалова, а также отдела древностей расформированного Румянцевского музея и музея Строгановского училища. В ГИМ попали и иконы из рожденных революцией, но вскоре расформированных Пролетарских музеев Москвы, в их числе и иконы из моленной Рахмановых, а также иконы из частных коллекций Бахрушина, Бобринского, Брокара, Гучкова, Жиро, Соллогуба, Харитоненко, Шибанова, Ширинского-Шихматова, Егорова (через Румянцевский музей), а также иконы из моленной Карасева в Девкином переулке (Бауманская улица) в Москве, иконы из домовых церквей Басманной, Яузской и Шереметьевской больниц, Богоявленского, Высоко-Петровского, Донского, Перервинского, Гуслицкого, Чудова, Вознесенского монастырей и сотни икон из других мест.
Иконное собрание ГИМ не только росло количественно, но и пополнилось главными шедеврами иконописи из национализированных частных коллекций, известных с дореволюционных времен, и теми, что лишь недавно были собраны Комиссией по сохранению и раскрытию памятников древней живописи. Именно сюда после раскрытия Комиссия передала такие иконы домонгольского времени, как «Богоматерь Владимирская», «Ангел златые власы», двусторонняя икона «Спас Нерукотворный» с «Поклонением кресту», знаменитое «Устюжское Благовещение» и «Св. Никола» из Новодевичьего монастыря. Здесь, в Историческом музее, в то время хранились и иконы «Богоматерь Донская», которую по преданию казаки преподнесли князю Дмитрию перед битвой на Куликовом поле, и «Богоматерь Пименовская», привезенная на Русь из Константинополя в XIV веке, и «Четырехчастная» конца XIV – начала XV века из Московского Кремля, написанная либо собственноручно Феофаном Греком, либо в его мастерской, и десятки других выдающихся произведений иконописи. Сейчас эти шедевры украшают коллекции Третьяковской галереи и Русского музея, но их первым советским музейным домом был ГИМ.
Новое значительное пополнение иконного собрания ГИМ произошло в конце 1920‐х годов в результате ликвидации Государственного музейного фонда. Все без исключения иконы музейного значения – более шестисот, – отобранные экспертной комиссией, занимавшейся распределением предметов, активным участником которой был Анисимов, поступили в Исторический музей. Не ограничившись этим, Анисимов при ликвидации ГМФ продолжал отбирать лучшие и из тех икон, которые были признаны комиссией госфондовскими, то есть не имевшими музейного значения и подлежавшими передаче в Госторг на продажу.
Таким образом, первое послереволюционное десятилетие стало временем триумфального роста иконного собрания Исторического музея, когда тысячи произведений, включая главные шедевры иконописи, оказались в отделе религиозного быта Анисимова. Историческому музею, однако, не суждено было остаться главным советским хранилищем иконных шедевров. Он оказался очередным «перевалочным пунктом» в революционном странствии икон. Массовый исход икон из Исторического музея произошел в 1930 году. Самые лучшие из них