И тогда — кранты всем. Нам и боевикам, местным жителям, которых не успеют вовремя эвакуировать. Даже домашней живности. И этот рыжий проглот, пожирающий сейчас очередную порцию ветчины, он тоже никуда не уйдет.

Не завидую я саперам. Вот уж на чьем месте не захотел бы оказаться ни за какие коврижки! Одно неверное движение — и на твоей совести пара тысяч покойников! Жуть…

Саперы вышли на связь всего один раз. Доложили, что цели достигли, работу начали. И все, больше от них ни единого звука не последовало. Надо думать, рации выключили. И правильно, в общем-то, сделали.

Боевик на крыше устал сидеть в одной позе. Поднялся, поправил автомат и прошелся взад-вперед. Моцион у него, понимаете ли… Я б те, голубчик, устроил прогулку… в один конец! Но кое-какая польза от этого моциона все же имелась.

Когда наблюдатель, пройдясь по крыше, на некоторое время отвернулся в сторону, из-под остова старой автомашины, стоявшей неподалеку от стены, метнулась к зданию быстрая фигура. Кто-то из наших. Прижавшись к стене, он аккуратно ввинтился между балками, на которых возвышался над землей здоровенный бак.

Есть один!

Боевик вернулся на место. Осмотрелся и, ничего подозрительного не заметив, направился в обратный путь. Пользуясь этим, к дому просочился еще один боец.

Ожил наушник рации:

— Четвертый, на связь!

— В канале.

— По команде снимаете наблюдателя. Как понял?

— Понял.

— У них перекличка через четыре минуты. Сразу после нее даем отмашку — убираете всех, кто есть на крыше, и занимаете ее.

— Есть, занять крышу!

Ребята оживляются, слышу щелчки предохранителей.

Мучительно долго тянется время.

— Работаем!

Слева от меня щелкает «винторез» Палыча, и у боевика подламываются ноги. Он мешком оседает около парапета.

Прижавшийся к подпорной балке боец вскидывает руку. Не слышу щелчка, но знаю, что у него там линемет. Разумеется, не штатный корабельный, а специально нашими умельцами доработанный. Есть у нас и другая штука похожего назначения, она может зашвырнуть полуторакилограммовый якорь с линем аж на крышу девятиэтажного дома. Но — шумная машинка, использует штатные автоматные патроны, оттого в данном случае и неприменима. А этот заряжаем углекислым газом — стандартный пейнтбольный баллон. На девятиэтажку он якорь, понятное дело, не забросит, а вот на этот домик — в самый раз.

Сигнал!

С возмущенным мявом шарахается из-под ног рыжий обжора.

Извини, котище, но нам сейчас не до сантиментов.

Вот и стена цеха. Прижавшись к балке, караулит автоматным стволом парапет один из бойцов.

Рывок!

Ногами упираюсь в шершавый бетон. Стыки между плитами — здорово! Слегка вжикают по веревке «жумары».

А вот и край парапета…

Осторожно подтягиваюсь и приподнимаю голову над его краем. Пистолетным стволом обшариваю крышу.

Есть тут кто живой?

Есть.

Тот самый наблюдатель, что разглядывал из бинокля жилые дома.

Пуля пробила ему горло, и сейчас он полулежит у вентиляционной шахты, опираясь на нее спиной. Рядом на залитой битумом крыше валяется радиостанция. И к ней тянет он ослабевшую руку.

Дважды сухо кашляет мой АПСБ.

Не дотянулся…

А больше здесь никого не осталось. В смысле — живых не осталось, снайперы сработали грамотно.

Переваливаюсь через парапет и, распластавшись на теплой крыше, беру на прицел проход вниз.

Он не заперт, дверь на ветру чуть-чуть поскрипывает.

А в нескольких метрах от меня стоит на треноге камера наблюдения…

— «Вышка» — четвертому!

— На связи.

— Вижу камеру!

— Там еще три штуки должно быть — контролируют окрестности. Не трогайте их, мы уже позаботились на этот счет. По плану.

— Есть, по плану!

Так, это значит, что умники из РЭБ уже перехватили картинку, которую эти штучки передают куда-то. И теперь сидящий у монитора наблюдения боевик видит только то, что они ему покажут. Сильно! Далеко шагнула техника!

За моей спиной шорох и движение — группа поднялась наверх.

— Снаряжение снять!

Здесь нам обвязки и карабины более не нужны.

— Заяц, проверить дверь!

Мимо меня бесшумно проскальзывает боец. Секунда-другая, он уже лежит у двери, разглядывая порог. Осторожно просовывает туда зеркальце.

— Командир, площадка заминирована! — шепчет наушник радиостанции.

— Снимешь?

— Покумекаем…

И сапер бесшумно исчезает в проеме двери.

— Лихой, подстраховка!

Коренастый парень, подобравшись к проему, наводит туда ствол пистолета.

Однако!

Эту четверку тут что, помирать оставили? Раз заминировали путь вниз? Или какой-то вариант отхода все же предусмотрели и для них?

Осматриваю крышу.

Ага, вот и свернутая кольцом веревка. Стало быть, спускаться по лестнице они не собирались.

— Заяц — четвертому!

— Здесь я…

— Боевики собирались спускаться вниз не по лестнице! Мотай на ус, сюрприз может быть не один!

— Усек…

На связь выходит командир. Докладываю ему о произошедшем.

— Поаккуратнее там. Боевикам сообщили — самолет с их специалистом произвел посадку в аэропорту. Скинули им ролик — там видно, как его выводят. Минут через тридцать машина с ним должна подойти к станции. У тебя есть двадцать минут.

— Заяц, слышал?

— Укладываемся. Одну снял — обычная растяжка. Со второй… так просто не пойдет. Спускайтесь, буду помогать.

Ни хрена себе пельмень! Это что ж он там нарыл?

— Смотри, старшой. — Заяц присаживается на пол и дует.

Небольшим облачком поднимается вверх пыль… и я вижу мерцающий красный лучик, прорезающий это облачко.

— Фигасе… лазерный датчик? Как ты его нашел-то?

— Искал, — пожимает плечами сапер. — Вот и нашел. Чуял задницей, что какую-то подлянку они здесь приготовили. Заряд — вон там стоит.

Смотрю туда, куда он указывает рукой. Точно, небольшая кучка мусора расположилась около стены, аккурат напротив лестничного марша.

— Там, если приглядеться, видна лапка «монки», неаккуратно присыпали.

— Да и вовсе этого могли не делать… к ней и так не подойти. Все тут?

— Не факт. Но вопрос не в этом. Как здесь пройти — вот главная задача!